Преданья старины глубокой

— А что за меч-то?.. — нарушил молчание Иван, когда стало совсем скучно.

— Из кладенцов, — ответил Яромир. — Имя ему — Самосек. Раньше Еруслану Лазаревичу принадлежал!

— А кто это? — простодушно спросил Иван.

Яромир нахмурил мохнатый лоб. Похоже, он полагал, что произнесенное имя должно быть известно всем и каждому. Однако ж…

— О Уруслане Залазаровиче слышал? — наконец открыл рот он.

— Не-а.

— А о Руслане-хоробре?

— Не-а. Это кто такие все?

— Так, истории родного края мы не знаем… — задумчиво изрек Яромир. — Ладно, расскажу.

— Другое дело! — оживился Иван. Слушанье сказок для него было на третьем месте — сразу после девок и пожрать.

Огромный волк некоторое время собирался с мыслями, рассеянно труся по лесной тропе, а потом начал:

— Значит, случилось это давным-давно, когда здесь еще Горохово Царство было… Про царя Гороха-то ты знаешь?

— Ну-у-у…

— Не знаешь… Охо-хо… Ладно, слушай и про это тоже. Как того царя звали, доподлинно сейчас уже неизвестно — то ли Горох, то ли Грох, то ли Грохот, то ли Гром… Что-то такое, грохочущее. Был он как-то связан с Перуном — не то сын, не то внук, не то племянник, не то он сам и есть в человечьей личине. Скорее всего, все-таки сын. Правил этот царь как раз здесь — где сейчас княжества Тиборское с Владимирским, вот там раньше Горохово Царство лежало. И еще немножко к восходу — столица у него на другом берегу Двины стояла, те земли теперь Кащею принадлежат. Жил он давно — веков восемь назад, а то и девять… меня тогда еще и в задумке не было, так что точно не скажу. Царь был славный, великий… А Горохом его за отцовский подарок прозвали… или не отцовский…

— Ишь… И что ж ему Перун подарил-то?

— Перун.

— Да я понял, что Перун. А подарил-то что?

— Перун и подарил. Перун подарил перун — что неясного? — насмешливо оскалился Яромир. — Оружие божественное, перуном именуемое, молнии мечущее, громом гремящее. К твоему просветлению, «перун» на иных языках как раз и значит «молния». Или «гром».

— А как же он сам-то остался? — раскрыл рот Иван. — Без оружия?!

— Ну, у него, видно, их несколько было, — дернул мохнатым ухом Яромир. — Кто его знает? Я за что купил, за то и продаю — сам не видал, врать не стану… В кумирнях видал идолы Перуна с мечом, с секирой, с луком… с копьем один раз было… а вот этого самого перуна волшебного не случалось — как он выглядит, не знаю… Рассказывали, вроде такой молоточек крестовидный…

Иван озадаченно морщил лоб. Он сам, воспитанный в вере православной, о языческих моленьях знал немного — чай, уж двести лет минуло, как князь Владимир Русь в христову веру обернул. Княжич только то и слышал, что кое-где по лесам еще стоят древние капища, ютятся в отдаленных местах волхвы с ведунами, прячась от церковных костров, живут в некоторых селениях последние приверженцы старой веры… А вот встречаться с ними доселе не доводилось…

Ну вот, теперь довелось.

— А нынче где ж тот перун? — заинтересовался Иван.

— Пожалуй, одни только рожаницы знают… Воды с тех пор много утекло. Курган Гороха за Двиной, в Кащеевом Царстве — а перун Перуна, видно, с ним и похоронили… Да только тебе от него проку не будет — чтоб им владеть, нужно и самому хоть вполовину богом быть… Ладно, не о перуне у нас тут речь. Значит, жил много времени спустя в Гороховом Царстве великий хоробр — Еруслан Лазаревич, сын Лазаря и Епистимии. Он же Уруслан Залазарович. Или попросту Руслан — давно было, никто не помнит, всяк по-своему произносит. Хотя не так уж и давно, если по чести — всего пять веков минуло, как помер. При нем правил царь Картаус… или Киркоус — бес уж его знает, меня там не было… И вот однова напали на его царство кащеевы татаровья во главе с ханом своим — Даниилом Белым. Царство все разорили, многих людей убили, а самого Картауса и Лазаря, отца Еруслана, ослепили и бросили в темницу. Отправился тогда Еруслан искать средство вернуть им зрение…

— Воду живую? — догадался Иван.