Предания и мифы средневековой Ирландии

Как-то раз собралось великое множество ирландцев подле Конайнга Бекеклаха[135], подле короля Ирландии. В один из дней этого собрания увидели мы величайшего воина, прекрасного и могучего, что шел к нам с запада на заходе солнца. Охватило нас великое удивление при взгляде на его чудесный облик. Словно верхушки деревьев в лесу были его плечи, а между ног виднелись небо и солнце, ибо таков был его рост и благородство. Сияющее стеклянное покрывало было на нем, словно сотканное из тончайшего полотна. На ногах его были сандалии, но нельзя было узнать, из чего они сделаны. Желтые, словно золото, волосы вились у него до самых бедер. Каменные пластинки держал он в левой руке и ветвь с тремя плодами в правой, и вот что это были за плоды: орехи, яблоки и майские желуди, и все они были незрелыми. Миновал он нас, а потом обошел собрание со своей многоцветной ветвью из золота и ливанского дерева, и тогда один из нас обратился к нему:

— Приблизься и поговори с королем, Конайнгом Бекеклахом!

— Чего же хотите вы от меня? — спросил воин.

— Хотим мы узнать от тебя, куда ты идешь и откуда, как зовут тебя и какого ты рода.

— Воистину, иду я от захода солнца, — отвечал тот, — к его восходу и зовут меня Трефуйлнгид Трееохайр[136].

— Почему получил ты это имя? — спросили люди.

— Нетрудно ответить, — сказал воин, — оттого что я причина восхода и захода солнца.

— Что же привело тебя сюда, если должен ты быть сейчас на восходе?

— Нетрудно сказать, — ответил воин, — замучен и распят был ныне иудеями человек, и миновало их солнце после того деяния и не светило над ними. Пришел я к заходу, чтобы узнать, что сделалось с солнцем. И тогда открылось мне, в каких землях садится солнце, и пришел я к Инис Глуайре, что в Иррус Домнайн, ибо там порог, где садится солнце[137], как в раю Адама рубеж, где оно восходит. Ответьте же мне, — спросил воин, — какого вы рода и откуда пришли на этот остров?

— Нетрудно сказать, — отвечал Конайнг Бекеклах, — из потомства мы Миля Испанского и от греков ведем свой род. После того как построили Башню Нимрода и смешались языки, пришли мы в Египет по зову фараона, правителя этой страны. Нел, сын Фения, и Гойдел Глас правили нами, когда были мы на юге. Зовемся мы Фене от Фения и Гойделами от Гойдела Глас, как о том говорим мы:

Прозваны Фене от Фения, вот смысл без утайки,
Гойделы от Гойдела Глас благородного, Скоты от Скоты.

Скота, дочь фараона, дана была в жены Нелу, сыну Фения, по пути в Египет. Оттого и считаем мы ее прародительницей и зовемся Скотами.

В ту ночь, когда бежали дети Израиля из Египта и прошли, не замочив ног, через Красное море во главе с вождем божьего народа, Моисеем, сыном Амрама, а фараон и все его войско были утоплены в том море за то, что держали в рабстве детей Израиля, предки наши страшились гнева фараона, если суждено было бы ему вернуться, ибо не пошли вместе с египтянами в погоню за божьим народом. А случись фараону не вернуться, боялись они, что обратят их египтяне в рабство, как некогда поработили детей Израиля. Оттого-то и бежали они ночью на десяти кораблях фараона через пролив Красного моря и безбрежный океан, лежащий вокруг всего света, на северо-запад через Кавказские горы, через Скифию и Индию, через тамошнее море, что зовется Каспийским, через Меотийские болота, Европу с юго-востока на юго-запад по Тирренскому морю, где по левую руку Африка, мимо Геркулесовых столбов в Испанию, а оттуда на этот остров.

— Где же эта страна, Испания? — спросил Трефуйлнгид.

— Нетрудно сказать, — ответил Конайнг, — на расстоянии взгляда от нас на юге, ибо взглядом своим узрел Бреоган горы Ирруса с вершины башни Бребгана в Испании. Это он приплыл разузнать про этот остров для Сыновей Миля, и за ним прибыли мы сюда на девятый год после того, как прошли израильтяне чрез Красное море.

— Сколько же вас на этом острове? — спросил Трефуйлнгид. — Хотел бы я видеть вас собравшимися в одном месте.

— Воистину не так и много, — ответил Конайнг, — и если такова твоя воля, то так тому и быть, но не возрадуется народ, что придется ему кормить и поить тебя.

— Не придется ему горевать, — ответил Трефуйлнгид, — ибо запах ветви, что держу я в своей руке, будет мне едой и питьем до скончания жизни.

Сорок дней и ночей оставался он с ними, покуда не собрались все ирландцы в Таре. Увидел их всех вместе Трефуйлнгид и сказал:

— Какие предания о людях Ирландии есть у вас в королевском дворце Тары? Покажите их мне!

— Воистину, не было у нас мудрых знатоков старины, пока не пришел ты к нам, — отвечали ему.

— Будут они у вас от меня, — сказал Трефуйлнгид, — ибо установлю я связь преданий и старины о владениях Тары и четырех частях Ирландии вокруг нее, ибо я истинно мудрый очевидец, толкующий каждому все неизвестное.