Предатель (ЛП)

Я беру ее за руку, или она берет мою руку, и мы идем вместе в комнату страха.

- Посмотрим, поймешь ли ты, почему меня называют Четыре.

Дверь за нами закрывается, и комната чернеет. Она приближается и спрашивает:

 - Как твое настоящее имя?

- Посмотрим, сможешь ли ты выяснить и это. - Симуляция начинается.

Комната переходит в бескрайнее голубое небо, и мы стоим на крыше здания, окруженного городом, сияющего на солнце. Красиво только на мгновение, до того момента, пока не поднимается ветер, неистовый и сильный, и я обнимаю ее, потому что знаю, что в этом месте она устойчивей меня.

У меня проблемы с дыханием, что здесь для меня естественно. Порывы ветра душат меня, а от высоты мне хочется свернуться в клубок и спрятаться.

- Мы должны спрыгнуть, так? -  спрашивает она, и я вспоминаю, что не могу свернуться в клубочек и спрятаться; я должен встретить свой страх. Сейчас.

Я киваю.

- На счет три, хорошо?

Я снова киваю. Все, что я должен делать, это следовать за ней.

Она считает до трех, и тащит меня за собой, словно она лодка, а я - якорь, и толкает нас обоих вниз. Мы падаем, и я сопротивляюсь ощущению каждым дюймом тела, каждым кричащим от ужаса нервом, а потом я оказываюсь на земле, хватаясь за грудь.

Она помогает мне встать. Я чувствую себя глупо, вспоминая, как она без колебаний лезла на колесо обозрения.

- Что дальше?

Я хочу сказать ей, что это не игра; что мои страхи - не захватывающая прогулка, на которую она должна идти. Но, возможно, она так и не считает.

- Это…

Стена появляется из ниоткуда, ударяя по ее спине, по моей спине со всех сторон. Подталкивая нас друг к  другу ближе, чем  мы когда-либо были раньше.

- Ограниченное пространство, - говорю я, и сейчас хуже, чем обычно, потому что воздуха вдвое меньше. Я слегка вздыхаю, склоняясь над ней. Я ненавижу быть здесь. Я ненавижу быть здесь.

- Эй, - говорит она. - Все хорошо. Здесь…

Она тянет мою руку, и я обнимаю ее. Я всегда думал, что она худощавая, ни одного лишнего грамма. Но у нее нежная талия.

- Впервые я рада, что я такая маленькая, - говорит она. - Мм...

Она говорит о том, как выбраться отсюда. Стратегия пейзажей страха. Я стараюсь сконцентрироваться на дыхании. Потом она тянет нас обоих вниз, чтобы коробка стала меньше, и поворачивается так, что ее спина прижимается к моей груди, а я полностью ее окутываю.

- Так еще хуже, - говорю я, потому что моя нервозность из-за коробки смешивается с нервозностью от того, что я касаюсь ее, я даже не могу собраться с мыслями. - Это совершенно...

- Шшш. Обними меня.

Я обнимаю ее за талию и зарываюсь лицом в ее плечо. Она пахнет мылом Бесстрашия и чем-то сладким, как яблоко.

Я забываю, где  нахожусь.

Она снова говорит о пейзаже страха, и я слушаю, но также я сосредоточен на том, как она себя чувствует.

- Постарайся забыть, что мы здесь, - заканчивает она.

- Да? - я прижимаюсь ртом прямо к ее уху, на этот раз специально, чтобы отвлечься, но и потому еще, что мне кажется, что не один я пытаюсь отвлечься. - Легко, да?

- Знаешь, большинство парней были бы рады оказаться в ловушке в маленькой комнате вместе с девушкой.

- Только не те, кто страдает от клаустрофобии, Трис!

- Хорошо, хорошо. - Она направляет мою руку к груди, ниже впадины под ключицей. Все, о чем я сейчас могу думать, это то, чего я хочу и что, внезапно, не имеет ничего общего с тем, чтобы выбраться из коробки.

- Почувствуй сердцебиение. Ты чувствуешь его?

- Да.

- Чувствуешь, какое оно спокойное?

- Я улыбаюсь в ее плечо. - Оно быстрое.

- Да, но это не имеет отношения к коробке. -  Конечно, не имеет. - Каждый раз, когда ты чувствуешь, что я вдыхаю, вдыхай со мной. Сосредоточься на этом.

Мы дышим вместе, один раз, дважды.

- Почему бы тебе не рассказать, откуда берется этот страх? Может быть, разговор о нем как-то поможет нам.

Я чувствую, что этот страх должен был уже исчезнуть, но она удерживает меня на неизменном уровне повышенной тревожности, не забирая страх насовсем. Я стараюсь сфокусироваться на том, откуда эта коробка берется.

- Ммм... Хорошо.

Хорошо, просто сделай это, скажи что-нибудь реальное.

- Этот из моего... чудесного детства. Детские наказания. Крошечный чулан наверху.

Заперт в темноте, чтобы обдумать, что я совершил. Это наказание было лучше остальных, но временами я оставался там слишком долго, отчаянно нуждаясь в свежем воздухе.

- Моя мама держала в шкафу зимние пальто, - отвечает она, что глупо после того, что я рассказал ей, но она больше не знает, что сказать.

- Я не хочу больше об этом говорить, - говорю я на выдохе. Она не знает, что сказать, потому что никто не мог бы знать, потому что боль из моего детства была бы слишком тяжелой для кого-либо еще - мое сердце снова начинает набирать обороты.

- Хорошо. Тогда... я могу поговорить. Спроси меня о чем-нибудь.

Я опускаю голову. Это работало раньше, сфокусироваться на ней. Ее быстро бьющееся сердце, ее тело, прижатое к моему. Два сильных скелета, обернутых мускулами, связанные вместе; двое перешедших из Отречения, пытающихся вырваться из зоны пробного флирта.

- Почему твое сердце бьется так быстро, Трис?