Читаем Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью полностью

Часто общаясь с Вимом, я тоже рисковала — быть убитой случайно или намеренно.

Кроме этого, у меня были опасения и в отношении Департамента юстиции — постоянное общение с Вимом укрепило бы их в старом заблуждении, что я его доверенное лицо. Я снова стану фигуранткой расследований и в очередной раз лишусь права на неприкосновенность частной жизни. Начнутся прослушка, слежка и обыски.

Все та же старая история: мы не можем открыто дистанцироваться от Вима, поскольку Департаменту юстиции не надо знать, как мы относимся к нему на самом деле. А знать им не надо потому, что мы не хотим рисковать, что об этом узнает Вим, причем от самих коррумпированных сотрудников Департамента.

Наконец, тесные контакты создадут у его врагов впечатление, что я не просто на его стороне, но, будучи адвокатом по уголовным делам, еще и выполняю важную роль консильери. Следовательно, причинив вред мне, они нанесут ущерб ему.

Очень надежный информатор сообщил мне, что Вим стоит за убийством брата Мартина Хиллигера в ноябре 2013 года. Мартин был авторитетным бандитом, с которым Вим снова стал общаться после своего выхода на свободу. Был отдан приказ ответить на убийство брата убийством «холледеровской сестры». Очевидно, в качестве карательной меры.

Они не уточнили, какую именно из сестер нужно убрать. Обычно за брата полагается брат, но на этот раз — сестра. Несколько не по понятиям, но вполне разумно. Вим не делал секрета из того, что они с Герардом рассорились уже очень давно, поэтому убийство младшего брата стало бы для него не слишком болезненным ударом.

Соня все еще сомневалась, но я решила, что у меня нет другого выхода, кроме как дать показания на Вима. Риск быть убитой из-за него как минимум равнялся риску быть убитой им самим в случае дачи показаний.

Итак, я решила, что сама займусь его привычным делом — подставой. Я была убеждена, что это мой единственный шанс выжить. Что значит подстава, я знала от лучшего исполнителя в этом жанре — самого Вима. Он делал это снова и снова, и каждый раз это сходило ему с рук. Так он обеспечивал себе самое лучшее алиби, ну а я смогу решить все свои проблемы. Заговорив в Департаменте юстиции, я смогу продолжать общение с Вимом, и меня не будут считать его соучастницей. Возможно, я положу конец всем угрозам и заставлю Виллема заплатить за все содеянное.

Я полностью отдавала себе отчет, насколько огромен этот риск, и очень хорошо помнила, что люди, пытавшиеся сдать Виллема Департаменту юстиции, были убиты по его приказу.

В то же время я понимала, что, если я не начну действовать немедленно, он может навсегда избежать наказания за убийство Кора и всех остальных. И после десяти лет молчания такая перспектива представлялась мне настолько же ужасной, насколько мысль о том, что он сделает со мной, если узнает, что я заговорила.

С меня достаточно жизни в постоянном страхе. Настало время выступить против Вима.

<p>Лекционное турне (2012)</p>

— Ну как тебе? — спросил Вим.

Он только что выступил на телевизионном ток-шоу «Лекционное турне», где студенты задают вопросы именитым гостям, в числе которых бывали Далай-лама, Ричард Брэнсон, Вупи Голдберг и Билл Гейтс.

— Превосходно, — соврала я.

— Да уж, я зажег, правда? Когда я отправил этого парня заниматься своими делами, это ведь было нечто? Все со смеху чуть не померли! — гордо вещал Вим.

— Согласна, ты действительно произвел неизгладимое впечатление. — На этот раз я не врала.

Его появление на этом шоу сопровождалось кучей проблем. Серьезному преступному авторитету не должны предоставлять трибуну. Но я понимала и то, что телевидению очень хотелось заполучить к себе, неважно в какую программу, человека, который, с одной стороны, считается чудовищем, а с другой — «любимым преступником голландцев».

Вим считал свое выступление на шоу огромным успехом. Он был уверен, что перед телезрителями предстал искренний, импозантный и остроумный Вим, который вдобавок умеет развеселить аудиторию.

А я увидела Вима, который лгал с того самого момента, когда объявил, что будет говорить чистую правду, радовался, если ему удавалось кого-то обидеть, и не выказывал ни малейших признаков эмпатии.

— Мама, можешь включить первый канал? Там сейчас будут Вима показывать. Он просил меня посмотреть, — сказала я маме, которая разогревала для меня горячий салат с цикорием и тефтели от лучшего мясника города.

Мама проковыляла к пульту на столике рядом со своим креслом, включила телевизор и с трудом пошла обратно на кухню. Она уже давно испытывала боль при ходьбе, и недавно ей стало хуже. Она еле могла передвигаться самостоятельно. Раньше она навещала нас, а теперь мы приходили к ней.

— Вим говорит, что будет честно отвечать на вопросы?

— Ну да.

— Что же, тогда и мне хочется на это посмотреть. — Она приковыляла обратно, отдала мне поднос с моей едой и плюхнулась в свое кресло.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книги, о которых говорят

С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить
С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить

На дворе 1970-е годы, Южная Америка, сменяющие друг друга режимы, революционный дух и яркие краски горячего континента. Молодой англичанин Том оставляет родной дом и на последние деньги покупает билет в один конец до Буэнос-Айреса.Он молод, свободен от предрассудков и готов колесить по Южной Америке на своем мотоцикле, похожий одновременно на Че Гевару и восторженного ученика английской частной школы.Он ищет себя и смысл жизни. Но находит пингвина в нефтяной ловушке, оставить которого на верную смерть просто невозможно.Пингвин? Не лучший второй пилот для молодого искателя приключений, скажете вы.Но не тут-то было – он навсегда изменит жизнь Тома и многих вокруг…Итак, знакомьтесь, Хуан Сальватор – пингвин и лучший друг человека.

Том Митчелл

Публицистика

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза