Предел прочности. Книга первая.

Во время завтрака я не смог отказать себе в маленькой мести, съев особо жирную пироженку. А после еды нагло повалялся на кровати, беспечно пялясь в потолок. Тома бы удар хватил, столкнись он со столь вопиющей халатностью. Благо, приятеля рядом не было, а когда он вихрем ворвался в комнату, я уже стоял перед зеркалом, полностью облаченный в игровую форму.

Вес экипировки составлял не более десяти килограмм, и практически не ощущался при активном движении на местности. Разве что шлем воспринимался инородным предметом, приглушая звуки и мешая обзору. С последним было особенно сложно, приходилось то и дело счищать грязь с пластикового забрала. Обещанное противопылевое покрытие хорошо работало в комнате, ровно до тех пор, пока ты не выходил на улицу и не начинал ползать по грунтовке.

Помимо шлема в комплект формы входил камуфляжный костюм светло-зеленой раскраски, мягкие кожаные ботинки на высокой шнуровке и тактические перчатки. Под верхнюю одежду надевалось трико серого цвета из тонкого, эластичного материала. Самый дорогой элемент экипировки согласно утверждениям МакСтоуна. По мне так куда солиднее смотрелся шлем со встроенным микрокомпьютером, прозванным в народе Умником. Берешь такой в руки и чувствуешь тяжесть и основательность. В отличие от того же трико, которое дарило ощущения неимоверного стыда и позора, обтягивая тело во всех подробностях. Ценность этой части экипировки заключалась в материале изготовления. Искусственная ткань была венцом творения научной мысли и представляла собой сплошную сеть сенсоров, облегающую тело с пяток до шеи. Именно она выделялся раствор, приводящий к онемению, стоило Умнику в шлеме зафиксировать попадание. Где хранились капсулы с жидкостью, обнаружить так и не удалось, сколько я не напрягал вновь обретенное острое зрение. Том же уверял меня, что никаких капсул не существует вовсе, а сама ткань пропитана раствором, который приводится в действие путем химической реакции с краской, содержащейся в пуле. Причем простого попадания недостаточно, был необходим катализатор в виде электрического импульса от Умника в шлеме. Именно компьютер через сенсоры фиксировал поражение, с помощью встроенных тестов проверял событие на истинность и только потом давал команду на онемение. Звучало сложно, но по словам Тома процесс занимал пару секунд и практически исключал ошибки.

Слово «практически» оставляло массу поводов для размышлений, а оказавшийся в руках пистолет побуждал к практическим опытам. Тем более перед глазами была крупная мишень в виде занудствующего Тома. Парень как раз читал лекцию про Умника и его спящий режим вне игры. Дескать, стреляйте, сколько душе угодно, онемения не предвидится. После чего словил пулю в грудь и опытным путем подтвердил истинность сказанного.

Эрудированность МакСтоуна в нюансах игры удивляла и порою пугала. Например, он выиграл спор с близняшками, перечислив поименно победителей паучка за последние двадцать лет, а Нагурову нарисовал на песке принцип логической работы процессора, используя при этом сложные термины программирования.

Парень не просто интересовался игрой, он жил ей. Даже признался однажды, что мечтал уйти в профессиональные спортсмены, но вмешательство отца заставило выбрать стезю детектива.

- Не все так плохо, - сказал он мне однажды с грустной улыбкой, - здесь тоже есть паучок. Существует любительская лига, проводятся соревнования среди отделов.

- Быть чемпионом среди любителей не то же самое, что среди профессионалов, - возразил я.

- Важно быть чемпионом, – сказал твердо Том, и было непонятно кого он собирался убедить чужими словами. Для того МакСтоуна, которого знал я, важно было побеждать именно в высшей лиге, быть среди лучших в мире, прочие уровни не существовали. Мы оба это знали… Знали, поэтому и оставили тот разговор незаконченным.

Территория игры располагалась на сотню километров южнее учебных корпусов. В связи с этим руководством академии было принято решение выделить несколько широкофюзеляжных вертолетов для транспортировки курсантов. Я пару раз видел эти махины в воздухе, тенью своей накрывающих спортивную площадку за казармой. Масштаб механизмов впечатлял и больше подходил пассажирским самолетам типа Боинга 747, чем вертушкам.

Кроме размеров была еще одна странность, сразу бросившаяся в глаза – пять несущих винтов. Казалось бы, под такой махиной должен смерч гулять, засасывая всех и вся, кто сглупил оказаться рядом. А по факту ветра почти не было, да и звук лопастей едва слышен. Может дело в супертехнологиях, а может в смехотворно маленькой пропорции винтов относительно самого корпуса. Оставалось только удивляться, как такие малышки могли справиться с силой притяжения. Или дело не только в них? Ответов у меня не было, а вот возможность прокатиться на чуде техники появилась.