Предел прочности. Книга вторая.

- Нет спасибо, - возвращаю стакан и вытираю губы тыльной стороной ладони. Во рту поселяется горьковатый привкус лекарства. Смотрю на Валицкую, на идеальные черты лица, на мягкие вишневого цвета губы, слегка приоткрытые в легкой усмешке. В памяти всплывает образ женской фигуры, соблазнительно нагнувшейся перед шкафом. Отчетливо вижу бесстыдно задравшуюся юбку, слишком узкую для такого рода упражнений, и красивые ноги в черных чулках. Чувствую, как начинает шевелиться мужское естество. Ну, разумеется, утром, когда было нужно, мы соизволили спать, зато сейчас орехи колоть готовы.

- Честно признаться, ожидала услышать от тебя слова благодарности.

- За что? За вашу работу? Я уверен, не поступи указание сверху, вы бы палец о палец не ударили. И большинство моих одногруппников до сих пор считало бы меня насильником.

- Заблуждаешься, Петр. Нет, на счет указания свыше прав, спорить не буду, но вот о ребятах думаешь слишком плохо. Ты знаешь, что МакСтоун планировал прошлой ночью переломать тебе руки и выбросить в озеро?

Переломать руки и выбросить… Так вот почему возникла в том углу марионетка - предвестница несчастий. Кто знает, чем бы дело закончилось, не перебуди я криками казарму посредине ночи. И может статься, лежал бы сейчас на дне озера, а не вел милую беседу с госпожой психологом.

- Тома никто не поддержал. Повторюсь, никто. И он один дерьмом обмазывал твою комнату, притащив на помощь парней из других групп. Ни Леженец, ни Мэдфорд в этом участия не принимали.

- Конечно, зачем Мэдфорду рисковать, его должность обязывает порядок соблюдать. Сам не стал и другим запретил.

Валицкая всплеснула руками и сделала это настолько искренне, по-детски, что даже на секунду поверил.

- Не исправим. Неужели ты ничего не вынес из той истории, что я рассказала под конец занятия?

- Вы про точку обзора и картину в целом? – даже не пытаюсь улыбаться, хмуро смотрю на собеседницу. – Вы ошиблись, и другой человек отправился за решетку, я ошибся, и меня чуть насмерть не забили в захолустном туалете. Цена платы разная, не находите? Так что я лучше воздержусь от масштабного обзора, в уголке оно спокойнее будет.

- Ты не понимаешь…

- А я и не хочу понимать, - перебиваю собеседницу. Не на лекции сижу, имею право. – Наперед знаю, что сказать хотите: хватит замыкаться, слишком субъективен, посмотри на картину в целом… Нет уж, избавьте.

- Ты мой провал, - Валицкая выглядит печальной, - провал, как психолога.

Не испытываю ни капли сочувствия к этой красивой женщине, сидящей напротив. Не верю ни единому слову, вижу лишь толстую жирную змею, медленно вьющую кольца вокруг моего тела.

- Вы меня для этого пригласили? – вывожу Валицкую из грустной задумчивости. – Поговорить о профессиональных провалах? Советую к психологу обратиться.

- Ха-ха, смешно, - грустно произносит она. Слегка влажные глаза смотрят на меня, как на несмышленое дитятко, которое расхулиганилось, и остановить которое нет никакой возможности. Остается лишь наблюдать, как оно в сотый раз набивает шишку об один и тот же столб.

- Могу идти? – первым не выдерживаю игру в гляделки и пытаюсь встать.

- Подожди, я хотела поговорить с тобой о Лиане.

Вздыхаю, и откидываюсь на стул. Хочется бежать из этого логова змеи, но Альсон…

- Порою, чтобы научить ребенка плавать, надо бросить его в воду. Этот подход, популярен в вашем мире, но в нашем абсолютно неприемлем. Я говорю про официальную позицию. Но существует и неофициальная, и многие мои коллеги ради спасения пациентов идут на риски… За то, что я хочу сейчас тебе предложить, меня могут уволить.

- А меня?

- А тебе влепят строгий выговор, это максимум. Продолжать?

Мне бы встать и уйти, но я лишь киваю головой и остаюсь. Дурак, он и есть дурак.

- У Альсон сложно психическое заболевание, она одновременно ребенок и взрослый.

- Раздвоение личности?

- Нет, это не диссоциативное расстройство идентичности, хотя некоторые внешние признаки схожи. У Лианы одна личность не заменяют другую, попеременно контролируя тело. Они сосуществуют одновременно, в полном единстве и гармонии. У них общая память, вкусы, привязанности, только психологический возраст разный. Да, это один и тот же человек, только в одном случае ему лет десять-двенадцать, а в другом он твой ровесник.

- То есть она не играет в ребенка, не манипулирует окружающими?

- Почему же, манипулирует, как и любой из нас. Но делает это в рамках одной личности, процесс переключения между девушкой и девочкой она не контролирует. Более того, она не осознает, что меняется, для нее все происходит естественно.

- Она понимает, что больна?