Предел прочности. Книга вторая.

Выхожу на улицу и вдыхаю прохладный весенний воздух, пропитанный ароматами подступающего лета. Легкий ветер проветривает мозги, разгоняет свинцовый туман в голове, но ровно до той самой поры, пока не возвращаюсь в казарму. Едва переступаю порог, как мысли снова затягивает сизой дымкой.

Жую пересохшими губами и понимаю, что хочу пить - один из побочных эффектов чудодейственного лекарства.

Стучу тростью по коридору и заворачиваю в общий зал. Здесь необычайно тихо для столь раннего времени. Замечаю Марго и Джанет за одним из столиков, чуть дальше расположился Луцик, пьет чай. Соми привычно возится у холодильника и нагружает поднос бутербродами. Возле самой стойки сидит МакСтоун, напротив него пустая бутылка вина. Вторую он медленно потягивает из горлышка, нисколько не заботясь о сбегающих изо рта струйках жидкости. Воротник испачканной рубахи расстегнут, пиджак скомкан и валяется на соседнем стуле. Вижу его и непонятно чему радуюсь: может кислой физиономии, а может, потому что он один.

- Ааа, пришла, мартышка, - протягивает Том, едва замечает меня. Сведенные в кучу глаза, заплетающийся язык - все вместе говорит о том, что парень в стельку пьян.

- Что, просрал свою любовь? - выдает он и злобно щерится. Нет, не пьян, показалось. Смутила этакая лихая разнузданность, не свойственная парню. Он всегда умудрялся оставаться собранным, даже в самые трудные времена, будто хорошо вымуштрованный солдат. И точно никогда бы не позволил себе смять пиджак или пить из горла, обливаясь вином до самого пупка.

- Что бы просрать, нужно для начала приобрести, - говорю и ощериваюсь в ответной улыбке. – У меня не было взаимности, а вот ты свою любовь просрал. Сам, по собственной тупости, трахая лучшую подругу своей девушки.

- Воронов, прекрати немедленно, - подала голос Джанет со своего места. – Ты же видишь, в каком он состоянии.

- Он? – едва сдерживаю смех, рвущийся наружу. – А в каком, блять, я состоянии? Может мне еще и пожалеть его прикажешь?

- Воронов!

Ну я уже не смотрю на Джанет, все мое внимание вновь сосредоточено на фигуре МакСтоуна. Он уже отставил бутылку в сторону и теперь не сводит с меня глаз. Пропала былая непринужденность в его позе, сплошные желваки гуляют на скулах.

Что ж, отлично. Крепче сжимаю рукоять трости в ладони и говорю первое, что на ум приходит:

- Не пробовал пиписку в розетку засовывать, придурок. Говорят, в твоем случае это помогает.

МакСтоун очень быстр. Я не успеваю заметить, как он срывается с места, опрокидывая столик. Следил за ним, внимательно следил и все равно пропустил момент атаки. Рука с тростью замахивается, но шестым чувством понимаю, что опаздываю. Не смогу встретить ударом, даже отклониться в сторону.

Перед глазами мелькает смазанное движение и нет МакСтоуна. Вот он несся на меня, выпучив от ярости глаза, а секунду спустя лежит на полу, прижатый коленкой. Незнакомая девушка расположилась сверху, отведя руку для удара.

- С-сука, - шипит он от боли.

Следует короткий замах, и девушка вырубает Тома прямым ударом в голову.

В наступившей тишине слышится легкое звяканье – это Луцик уронил ложку обратно в стакан. Остальные молчат, даже Джанет не произносит ни слова, что лично меня удивляет куда больше, нежели незнакомка, подоспевшая на выручку. Девушка тем временем поднимается с пола и как ни в чем не бывало направляется к выходу. Проходит мимо, не обращая ни малейшего внимания, и скрывается в полутемном коридоре.

Стою и смотрю на распростертое на полу тело МакСтоуна. В голове возникает только один вопрос, который я и задаю:

- Это кто?

- Соня Арчер, наша новенькая, из кирпичей, - отвечает Луцик.

Слышу невнятную ругань в углу. Это бывшая старшая по группе пришла в себя, но вместо привычных указаний бормочет что-то вроде: «разгонят, к бездне, группу».

По мне так давно пора.

Глава 2

Второй год обучения закончился без ставших привычными происшествий. Никто никому не бил морду, не орал, не мазал говном стены и не проверял прочими способами крепость нервов нашего руководства. Успокоились все, даже пышущий праведным гневом МакСтоун. Уж и не знаю, что на него повлияло больше: нокаут от новенькой или очередной вызов на ковер к самому Альфреду Томби. После всего происшедшего Том затаился, вел себя тише воды, ниже травы. Я лишь изредка ловил на себе ненавидящие взгляды, но что мне от них, ни жарко, ни холодно. Главное, с Ловинс у них все разладилось: парочка перестала ходить за ручку и обжиматься по углам, да и в целом делала вид, что незнакома друг с другом. Сразу дышать легче стало.

А еще ко мне вернулся горемычный сосед. Случилось это спустя несколько дней после стычки с МакСтоуном.

Поздним вечером ко мне подошел Мэдфорд, зачем-то поинтересовался здоровьем и так, за между прочим, спросил про Вейзера. Я против переезда возражать не стал, чему Рандольф несказанно обрадовался.

- Достал уже своим мячиком, постоянно колотит об стену, - признался он в конце разговора. – А еще коврик этот, салатовый, вечно под мою кровать задвигает.