Предельные Чертоги

— Надпись появилась не случайно, — мастер ножей озвучил общие мысли. — Это не вызов, не фирменный почерк. Это запланированная смерть.

— Тонкий расчет, — кивнул Делрей.

Оба старались не показывать, что им страшно. Ольгерд знал, на что способны Посторонние. Делрей… вероятно, отказался бы от расследования еще неделю назад.

И вот они едут на поезде сквозь бесконечный лабиринт Стимбурга. За окном ночь перемешала звезды с городскими огнями. Мерный перестук колес усыпляет, заставляет проваливаться в серое безвременье…

Ольгерд заснул.

Поначалу его разум плавал в океане невразумительных образов, серых теней нескончаемого механического грохота. Из призрачного водоворота появлялись жнецы и тандрадианцы. Горели человеческие города, тонули корабли. Могучие армии сходились в приморских степях, проливалась кровь.

Вскоре все изменилось.

Мастер ножей покинул зону привычных военных кошмаров и мысленно перенесся в иное место.

Изнанка Стимбурга.

Дома и улицы, сотканные из тумана. Дождь, складывающийся в послания. Тщетно Ольгерд пытался постичь смысл этих посланий. Струи на доли секунды складывались в группы иероглифов, но стоило к ним присмотреться, как все исчезало. Письмена растворялись в зыбком непостоянстве, стекали на мостовую, бурлили меж камней.

Завеса дождя стирала все сущее.

Ольгерд прокладывал путь в странном сне. Распахивал двери, невидимые для обычных горожан. Проходил сквозь окна, мгновенно преодлевал сотни километров. Но город не заканчивался, он обволакивал мастера ножей, ломал его волю, растворял чувства в неумолчном шуме дождя…

Чем дальше заходил Ольгерд, тем хуже ему становилось. Дома текли, плавились, меняли очертания, срастались с туманом. Дождь возводил новые преграды, достраивал корпуса и флигели, пробивал лестницы, прокладывал туннели.

Шепот.

Ольгерду почудилось, что он слышит шепот, смахивающий на шелест старых страниц. Слов не разобрать, но язык был древним, очень древним…

Его трясут за плечо.

— Просыпайся.

Город с истошным воплем отпрянул.

— Ты чего?

Делрей.

Лицо детектива очерчивалось на фоне купе. Восходящее солнце осветило вагон. За окном, как и прежде, громоздился Стимбург.

Меня это с ума сведет.

Ольгерд свесил ноги с полки. Шея затекла. Ночью похолодало, а тонкие одеяла, выданные проводником, едва согревали. Хотелось погреться у камина, взять в руки чашку с горячим отваром.

Рык проснулся и жалобно посмотрел на хозяина. Зверь хотел прогуляться. И поесть. И навсегда покинуть эту железную коробку.

— Идем, — сказал Делрей. — Умоешься, погуляешь, найдешь еды для своего друга.

Мастер ножей тупо кивнул.

Подожди меня здесь.

Рык не стал возражать. Хотя и терпел из последних сил. Накануне Делрей поведал своему спутнику, что крыши стимбургских поездов оборудованы для отдыха. Есть площадка, на которой разрешено выгуливать животных. В основном, декоративных кошечек и собачек, но кому до этого есть дело?

Чтобы принять душ, пришлось занимать очередь. Большинство пассажиров еще спали, так что перед Ольгердом и Делреем было немного людей. Спустя час они вернулись в купе, забрали Рыка и двинулись в дальний конец вагона. Коридор расширился, и перед путешественниками возник трап, упирающийся в крышку люка.

— Нам сюда, — сообщил Делрей.

Поезд только что выехал из горного туннеля. За окнами простиралась удивительная панорама — поросшие хвойным лесом склоны с редкими вкраплениями жилищ и серпантинами дорог. По канатам скользили крохотные кабинки.

— Город закончился? — не поверил Ольгерд.

Делрей хмыкнул, поднимаясь по крутым ступенькам трапа. Сдвинув крышку люка, детектив впустил внутрь поток свежего воздуха.

— Так просто не отделаешься. Мы проезжаем малонаселенные территории. Тут, знаешь ли, живут эксцентричные фабриканты.

— Кто это? — не понял Ольгерд.

— Владельцы фабрик. Ну… это такие места, в которых механизмы производят товары.

— Там нет людей? — удивился Ольгерд.

Они выбрались на крышу вагона.

— Есть. Кто-то ведь должен управлять этими устройствами.

Мастер ножей почти ничего не понял из объяснений своего спутника. В его мире фабрики отсутствовали. Все вещи делались ремесленниками — гончарами, кожевниками, кузнецами. Все они работали поодиночке либо объединялись в артели. Иные использовали магию. А в Трордоре, по слухам, возникали объединения из десятков мастеров, решивших выдавить конкурентов-одиночек. Такие объединения назывались мануфактурами…

По крыше разгуливал осенний ветер.

Клочья облаков двигались с северо-запада, перемешивались, застилали солнце и вновь разрывались.

Ольгерд вцепился в металлический поручень. Увиденное его потрясло. Механическая гусеница поезда, лязгая и громыхая, переползала мост, связавший два горных склона. Под ногами мастера ножей разверзлась бездна. Сотни метров пустоты и серебристая речная лента в самом низу.

— С тобой все в порядке?

Ольгерд заставил себя кивнуть. Никогда прежде у него не возникали проблемы с боязнью высоты. Человек, выросший на террасах Гильдии Ножей и постоянно летающий на браннерах, не страшится падения. Что же случилось? Сиюминутное наваждение, вот что.