Предлунные

Пройдя по нескольким извилистым коридорам, каждый из которых был уже и темнее предыдущего, Финнен снова заблудился. Все это время он старался думать о чем угодно, только не о Каире (Каире, висящей на крыльях над огнем, Каире с горящими волосами, наконец, о Каире с Дими, которой уже ничто не угрожало).

Он думал о наполовину оплавленном серебристом лице с единственным глазом, блестевшим в лунном свете, а также, сам не зная почему, о запертых в клетках миниатюрных механоидах, оживляемых личностями настоящих зверей.

А потом, пройдя еще несколько коридоров, он подумал, что в этом доме столько разных зал и комнат, что отец Каиры мог бы отвести его в одну из них и там убить, а слуги нашли бы тело только во время генеральной уборки. Подобной шуткой он пытался поправить себе настроение, но она вовсе не показалась ему смешной.

– Сюда, – Исса распахнул двери, и Финнен, чувствуя, как его душа уходит в пятки, перешагнул порог.

Он оказался в узком темном помещении, но мгновение спустя Исса хлопнул в ладоши, и под потолком зажглись светлячковые лампочки. Свет их упал на кровать и лежащую на ней фигуру.

Брин Нирадж. Голый, пристегнутый ремнями, обхватывавшими лодыжки и запястья. Ему был введен катетер, а из носа торчала тонкая трубочка желудочного зонда, сквозь которую сочились питательные жидкости. Рядом тихо гудел дозатор. Нирадж неровно дышал, и ему снились сны. Мышцы его лица слегка подрагивали, под закрытыми веками двигались глазные яблоки.

– Подойди ближе, – предложил Исса.

Финнен нервно сглотнул. Ладони его были скользкими от пота. Когда он подошел, лампочки последовали за ним и спорхнули с потолка, лучше освещая то, к чему он хотел приглядеться внимательнее.

Голову Нираджа.

До этого Финнен видел только лицо ниже глаз, но теперь стал виден также выбритый череп с воткнутым в него десятком игл. Кожа вокруг них была смазана красным антисептическим средством, отчего казалось, будто из ран все еще сочится кровь.

– Зачем это? – прошептал он.

Его бросало то в жар, то в холод. «Как бы я сам выглядел на его месте?» – не переставая, мысленно повторял он, хотя слова полностью утратили всякий смысл. Представить себя в подобной ситуации – это… это было уже попросту чересчур. Все существо Финнена, казалось, сжалось в комок от охватившего его ужаса.

– Таким образом я могу раздражать его мозг, – ответил Исса. – Боль, страх, голод или отчаяние – все это я могу вызвать, не будя его. А он…

– Видит сны, – закончил Финнен.

– Да, сны, – отец Каиры мягко улыбнулся, затем схватил одну из игл и повернул ее. По лицу Нираджа пробежала судорога. Парень застонал и дернулся, из уголка левого глаза потекли слезы. – Судя по всему, ему снится что-то не слишком приятное, – Исса погладил сына по щеке.

– И это в наказание за то, что погибла Каира? Это… это… – Финнен тщетно искал подходящее слово. Ему казалось, что ни одно из них не сможет передать его чувства. – Не по-людски, – наконец сказал он. – Он не виноват в смерти Каиры.

Исса покачал головой.

– Именно что виноват. Он прекрасно знал, что несет ответственность за сестру.

– Вы знаете, что он сам до этого пытался ее убить?

– Знаю.

Финнен ощущал растущую злость на Иссу, который, правда, пока что не сказал: «Тебе не понять», но, несомненно, именно так и думал.

– И что? Ничего? Все нормально?

Исса кивнул.

– Чтобы достичь определенных результатов, порой требуется некоторая жестокость. Впрочем, – добавил он с едва заметной улыбкой, – не думаю, что Нирадж особо старался. Каира была склонна многое драматизировать.

«Была». Финнен отметил, что Исса с легкостью употребил прошедшее время. Похоже, он и в самом деле верил в смерть дочери.

Финнен облегченно вздохнул, почувствовав растущую уверенность в себе.

– А если бы Каира тогда погибла?

Исса молчал, а когда светлячковые лампочки повисли рядом с его лицом, Финнен присмотрелся к нему внимательнее. Отец Каиры старался держать себя в форме, но явно похудел с тех пор, как они виделись в последний раз. Щеки его ввалились, под глазами виднелись тени. Финнен еще больше уверился, что Брин Исса считает дочь мертвой.

«Теперь он скажет: „Тебе не понять“», – подумал он.

– Тебе не понять, – сказал Исса, и Финнен едва не рассмеялся, хотя еще мгновение назад со злостью ожидал этих слов. Иллюзий он не питал, зная, что его реакция – лишь попытка подавить страх, и приказал самому себе удвоить осторожность. Может, Исса и похудел, но оставался опасным противником. Если Финнен чем-то себя выдаст… А собственно, что тогда?

Стараясь не думать о Каире (которая была с Дими, и ей ничто не угрожало), он сосредоточился на картине, которую собирался нарисовать, на проблеме, какими красками передать цвет пламени, а какими – лежащую среди него фигуру, похожую с высоты на поломанную куклу.

– Я вот думаю, – отец с нежностью взглянул на спящего сына, – не разбудить ли его по случаю турнира? Пожалуй, так и сделаю. Полагаю, две недели кошмаров – вполне достаточное наказание.

4