Предоставьте это мне

У Гирланда вырвался легкий свист. Эта красная сургучная печать означала, он знал это, что содержимое конверта было ультрасекретным. Он осторожно отлепил конверт, положил его на стол, и несколько минут потратил на то, чтобы вскрыть его ножом. Потом он достал из конверта два тонких листка бумаги и сел.

Он прочел текст три раза, рассмотрел подпись президента, которую узнал, так как видел достаточно часто. Его взгляд задержался на строчках, напечатанных на машинке.

Министерство обороны Известить лишь Государственных секретарей штатов, послов и начальников отделов ЦРУ /копия 22/.

«Боже мой, что же происходит? – спросил себя Гирланд. – Если это попадет к ним в руки, может произойти третья мировая война! Что же это может значить. Боже мой!?»

Он прочел рапорт в четвертый раз, закурил сигарету и стал напряженно думать, устремив глаза в пустоту. Хотя он теперь и не был активным агентом, он не забыл свою деятельность там и располагал достаточными и довольно солидными политическими знаниями. Совершенно очевидно, что этот важный документ Вооруженных Сил не должен был попасть за «железный занавес». Значит, кто-то когда-то совершил страшную ошибку. Был ли это Дори? Если только Дорн не стал агентом-двойником и не воспользовался Гирландом, чтобы вывести документ из Парижа?

Гирланд отбросил это предположение. Это было невозможно. Может быть агентом-двойником был Брикман? И снова Гирланд отбросил это предположение. Если бы документ был фотокопией, можно было бы подозревать Брикмана, но это был занумерованный оригинал, и очень скоро обнаружится его пропажа Единственно логичным объяснением было то, что Дори, если это был действительно он, совершил роковую ошибку.

«И чего это мне расстраиваться? – подумал Гирланд. – Меня провели так просто. Готов держать пари, что вся эта история об украденных деньгах и деревянном ангеле – басня с начала и до конца. Вероятно, Дори задумал какую-то мерзкую операцию, которая обернулась уксусом. Но что это может быть такое?»

Он еще некоторое время продолжал рассуждать, не находя никакого объяснения. Разглядывая оба листка бумаги, он спрашивал себя, что же ему с ними делать. Первым его побуждением было сжечь их. Потом он подумал, что если он их сожжет, карьера Дори будет закончена. «Немного ловкости, – сказал он себе, – и я смогу покинуть Прагу с большим козырем. С этого момента я держу Дори за горло и нужно будет поторговаться. Дори воспользовался мной, теперь моя очередь воспользоваться им».

Он вложил в конверт оба листка, подошел к туалетному столику и выдвинул центральный ящик. Встав на колени, он засунул конверт в пустое пространство и задвинул ящик на место. Он надеялся, что этот импровизированный тайник сослужит свою службу, хотя и не был идеальным местом для такого важного документа.

Было половина второго. Погруженный в свои размышления, он спустился в ресторан и заказал превосходный завтрак.

После завтрака он прошел на базар и купил план Праги. Сидя в холле, он стал изучать план и нашел Чиватова улис, которую ему назвал Мосс. Увидев, что она находится недалеко от его отеля, он решил пройти туда, чтобы осмотреть улицу.

Выйдя из отеля, он направился по главной улице, очень оживленной, по которой ходил трамвай. «Прекрасное место, чтобы следить за парнем в такой толчее», – подумал он. Время от времени он останавливался, рассматривал витрину, оборачивался, чтобы обозреть толпу, но нигде не заметил Брикмана. Он совершенно напрасно беспокоился о Брикмане. В это самое время Брикман вернулся в свой отель, довольный тем, что узнал, где остановился Гирланд и уверенный в том, что Гирланд не рискнет отправиться за деньгами раньше, чем осмотрит дом, в котором жила Мала Рейд. Попытка, решил Брикман, произойдет завтра. Когда Брикман спрашивал ключ от своей комнаты, служащий протянул ему телеграмму. Это была просьба совершить торговую сделку, сопровождаемая цифрами и буквами. Двадцать минут спустя, он раскодировал послание, которое гласило:

«Срочно. Бумаги в чемодане Гирланда должны быть немедленно изъяты. Они ультраконфиденциальны. Сделайте все возможное. При необходимости ликвидируйте его. Верните эти бумаги любой ценой. Повторяю, любой ценой. Срочно. Дори».

Брикман перечитал послание, потом откинулся на спинку стула. «Что это такое, этот салат? – спросил он себя. Он прочел послание в третий раз, потом гальванизированный срочностью ситуации, вскочил. Возвращение бумаг представлялось несложной проблемой, потому что Гирланд даже не знал, что находится в его чемодане. Брикман сжег телеграмму Дори и расшифрованную записку над пепельницей. Затем открыл портфель, лежащий на письменном столе, и достал из него полицейский автоматический пистолет. Он повернул обойму и сунул оружие в карман. Потом достал из портфеля глушитель, черный, длиной в десять сантиметров, и также положил его в карман. „Если необходимо, ликвидируйте его“. Он предпочел бы пристукнуть Гирланда, чем сговариваться с ним. „Гирланд слишком ловкий, чтобы можно было столковаться с ним“, – подумал Брикман, быстро выходя из комнаты.