Предоставьте это мне

– Я не могу доверить случаю судьбу моей жены, – холодно ответил Жан. Или мы пройдем первыми, или никто не пройдет!

При виде сурового и решительного лица своего компаньона, Гирланд понял, что Жан никогда не изменит решения. И он не мог упрекнуть его в этом. Он сделал бы то же самое, если бы был женат на такой женщине, как Бланка.

– Согласен, вы выиграли… Вы пойдете первым.

– Да, – сказал Жан, – а теперь я хочу немного поспать. Мы отправимся завтра вечером. Потом на следующую ночь вы и девушка… и, наконец, Бордингтон.

Бордингтон, который проснулся и слышал их шепот, встал, выпрямился и стал угрожать им своим пистолетом…

– Нет! Я слышал все, что вы тут говорили. Я не пойду через поле один! Вы слышите? Я отказываюсь!

Гирланд наградил его взглядом, одновременно измученным и возмущенным.

– Ну до чего же вы можете быть невыносимы! – воскликнул он. – Спрячьте вашу петарду и спите, черт возьми!;

– Нет! Вы пройдете первым, и я пойду с вами, – продолжал Бордингтон. – Нужно, чтобы я прошел! Мала может пойти после нас. Что же касается этих крестьян…

– Заткнитесь!.. Слушайте… – сухо оборвал его Гирланд.

Его решительный голос заставил Бордингтона замолчать.

Они замерли. Очень смутно, с другой стороны тоннеля им послышались голоса.

Гирланд схватил автоматическое ружье, вышел из грота и начал быстрым и бесшумным шагом пробираться по галерее, ведущей к вентиляционному колодцу. У края колодца он услышал голоса более отчетливо.

Малих, Шурца и сержант только что подошли к отверстию, уходящему в шахту.

– Это здесь, – сказал сержант.

– А куда он ведет? – спросил Малих.

– Там есть длинная галерея, потом грот, – пояснил ему сержант. От грота отходят две другие галереи. Я не знаю, в каком месте они заканчиваются.

– А есть другие выходы? – спросил Малих, голос которого ясно доносился до Гирланда, съежившегося в тоннеле. Малих говорил понемецки.

– Я не знаю. Когда я был маленьким…

– Нам наплевать на твое детство, – пробурчал Шурца. – Я хочу спуститься и все проверить.

– Подождите! – сказал Малих. – Они находятся там, в глубине шахты, и вы не должны спускаться. Один из них очень опасен. Нет… мы не будем спускаться. Мы просто бросим туда слезоточивую бомбу, и затем ваши люди смогут спуститься туда в масках и посмотреть, что там произошло.

– У нас нет слезоточивых бомб, – возразил расстроенный Шурца. – Я спущусь. – У него было три гранаты, висевшие на поясе. Он снял одну. – Это я руковожу операцией, и это я отдаю здесь распоряжения.

Гирланд не стал больше ждать. Он поспешно вернулся в грот.

– Они спускаются! Быстро! – сказал он. Обе женщины уже проснулись и встали. – Идите по галерее, которая ведет к границе.

Он быстро повернулся и побежал обратно по галерее к вентиляционному колодцу, в то время, как Жан, схватив оба мешка, толкал обеих женщин в галерею налево.

Предоставленный самому себе, Бордингтон колебался. С того момента, как он вышел из своего дома, его не покидала мысль, что ему не избежать смерти. И внезапно он почувствовал непреодолимое желание доказать самому себе, что он уж не такой трус, каким его считали компаньоны. Он последовал за Гирландом. Услышав его приближение, Гирланд остановился и жестом показал ему, чтобы он возвращался назад.

– Вы мне не нужны. Следуйте за остальными!

– Нет! Я могу вам помочь! – с отчаянием закричал Бордингтон. Он смутно различал фигуру Гирланда при свете, который исходил из вентиляционного колодца.

– Убирайтесь отсюда! – воскликнул Гирланд, продолжая, идти по направлению к колодцу.

Бордингтон колебался. Потом медленно двинулся по галерее, с лицом, мокрым от пота и с такой силой сжимая рукоятку пистолета, что у него болели мускулы.

Шурца достиг дна колодца, отпустил руки, упал на спину и с трудом поднялся на ноги.

Гирланд, прижавшийся к стенке галереи, был спрятан в тени. Шурца его не видел, но он заметил согнувшуюся фигуру Бордингтона, который осторожно приближался в его направлении. Бордингтон тоже увидел его, и, подняв оружие, выстрелил. Шум от детонации в таком узком пространстве прозвучал как страшный удар грома. Падая, Шурцу удалось бросить гранату. Она попала Бордингтону прямо в грудь, потом упала на землю. Бордингтон повалился плашмя на землю, не понимая, что же происходит, с единственным желанием спрятаться. Граната взорвалась. Гирланд почувствовал, как жидкая грязь испачкала ему лицо. Потолок галереи частично обвалился в виде дождя из песка и камней. Оглушенный взрывом гранаты, он некоторое время простоял, прижимаясь к стенке галереи. Потом он пришел в себя, и подошел к Шурца, окровавленному и лежащему без сознания. Он ощупью нашел две другие гранаты и быстро отцепил их от пояса Шурца. Затем он побежал в том направлении, где лежал Бордингтон. Он зажег зажигалку, скорчил гримасу, и бегом направился обратно в грот. Бордингтон был лишь бесформенной массой из крови, и поломанных костей, которую удерживала лишь одежда.

В то время, когда Гирланд входил в грот, Жан вышел из другой галереи с пистолетом в руке.

– Бордингтон мертв, – сказал Гирланд. – Возвращайтесь в галерею.

– А как вы, все в порядке?

– Да. Пошли!