Предпочтение смерти (СИ)

Он повернулся к пентаграмме и протянул к ней горящий факел. Мгновением спустя, из центра петроглифа вверх устремился поток яркого света, свидетельствующий о том, что портал открылся.

- Орадо, - тихо произнесла девушка в тот момент, когда бывший веналий приготовился сделать шаг вперед, в незримые ворота. Он обернулся и увидел Аки-Вашу, сжимавшую в кулачке нечто, напоминавшее ярко-красный лепесток. Впрочем, напоминавшее ли? - Спасибо...

Она выпустила лепесток из руки и отступила назад. Прежде, чем Орадо понял, сколь огромную ошибку он допустил, его разум провалился в бесконечную темноту.

Очнулся молодой человек в тот час, когда солнце коснулось вершины Гурлящих гор, а в комнату, через распахнутое настежь окно, ворвался холодный ветер. Некоторое время он лежал неподвижно, потом невнятно прошептал ругательство и попытался привстать. К своему удивлению, Орадо обнаружил себя лежавшим на постели, в собственной спальне. Вспомнить же, каким образом он дошел сюда, бывший веналий, как не старался, не мог. После нескольких минут мысленных терзаний, Орадо пришел к выводу, что его перенесли сюда слуги.

Взяв в руки колокольчик, он затряс им с досадой.

- Агрифо! - кликнул молодой человек своего тиуна, с трудом садясь на постели. - Агрифо, ты слышишь? Где тебя носит, старый пес?

Дверь открылась и вошел темнокожий, низкорослый слуга.

- Вы очнулись, хозяин! Хвала богам! Я уже хотел слать за лекарями.

- Лекарями? - прохрипел Орадо. - Нет такого лекаря, который лечит от воздействия розового лотоса.

Агрифо лишь недоумевающее покачал головой. Он, выросший в болотистых пустошах, что находились на западе от Ахерона, был мало знаком с теплолюбивыми растениями восточных земель. Глядя на его лицо, - лицо дикаря, привыкшего к благам цивилизации, Орадо понял, что задавать ему какие-либо вопросы, относительно дурманящего аромата проклятого цветка, было бесполезно.

- Если мой господин захочет, он расскажет мне о розовом лотосе, поскольку, несомненно, знает о нем больше, нежели скромный его слуга.

- Зачем же ты хотел слать за лекарями? Чего испугался?

- Потому, что сон ваш был бездыханным. Такой сон шаманы моего народа называют Зачарованной Дланью. Он вызывается дикими травами, что растут в горах, волей богов поднявшихся из океанской пучины, после великой катастрофы. Несчастный, что вдыхает их аромат, подвластен чужой воле. Он же может заснуть на многие годы.

- Неужели нет никакого противоядия?

- Я слышал, что помогают благовония, в состав которых входят перетертые листья оллейника и мака. Он притупляет сумрак сознания, мой господин.

Орадо вспомнил, как сидела у окна, вдыхая из своей трубки благовония Аки-Ваша. Так что же, получается, что эта стерва все продумала заранее?!

- Оллейник и мак? Всего лишь? - промолвил он, восстанавливая в памяти события прошедшей ночи.

- Да, господин. Мудрость кроется в простоте.

- В общении со стигийцами твой совет был бы не слишком уместен. С этими людьми нужно быть настороже. Сколько я проспал?

- Около пяти часов, ваше сиятельство.

Бывший веналий посмотрел на своего слугу с неодобрением.

- Если судить по тому, что ты мне рассказал, то это очень недолго. Но где Аки-Ваша? Где эта песчаная гадюка?

- Аки-Ваша, это наверное девушка, ради которой вы ходили в хранилище.

- Что ты болтаешь?! Я ходил ради нее? Куда?!

- В хранилище, - растерянно прошептал Агрифо. - Разве вы не...

- О, боги! - вскричал Орадо, размахивая руками. - Нет такой твари, которую она не превзошла своим вероломством! Что я вынес, Агрифо?! Говори мне! Что я вынес из подвала?

- Одну из тех страшных чаш, господин мой.

- Скверно. Тот, кто сказал, что по своей сути, всякая женщина, это милое, кроткое, любящее существо, никогда не видел высокородной стигийской стервы. Люди всегда делают то, о чем она просит... Ха!

С трудом встав на ноги, Орадо прошел по коридору в тот зал, где все еще горел тусклым светом открытый портал. Он едва сдерживал себя от того, чтобы не прокричать проклятье вслед Аки-Ваше. Найдя у входа в зал засохший лепесток розового лотоса, молодой человек опустился на каменный пол, рядом с одной из каменных статуй и, прислонившись к холодным камням и задумался.

4

Знак воскрешения, нарисованный змееподобными некромантами на стене, Орадо увидел сразу же, после того как огонь разогнал многовековую тьму. Поднеся к нему факел, бывший веналий некоторое время смотрел на то, как языки пламени лижут поруганные мерзостными заклятиями камни. Лишь после того, как руны сгинули в огне и копоти, он огляделся по сторонам, желая убедиться в том, что других знаков своего присутствия здесь дети земли не оставили.