Предпоследний Декамерон, или Сказки морового поветрия

– А что – сейчас – не так? – спросил вдруг всеми забытый Соломоныч. – Там, наверху… Один Бог знает, что нас ждет, когда мы вылезем… Если вообще вылезем… А любовь… Когда есть на нее силы, это прекрасно… Но вот я уже дожил, а все вы, надеюсь, еще доживете до времени, когда на нее уже нет сил… Просто нет сил… Потому что все силы уходят на поддержание жизни… Не дай Бог до такого дожить… Или дай? Иначе ведь придется умереть молодыми? Нет, лучше не надо… Я сам не знаю, как надо. Но про любовь готов рассказать. Про то, как моя сестра развелась с мужем, который ее очень любил. И брак у них был хороший. Даже очень. Но только в квартире было холодно. Тоже очень…

История восьмая, рассказанная человеком, у которого не осталось сил на любовь, стариком Соломонычем, о том, как любовь закончилась из-за холода в квартире.

Думаете, для развода обязательно нужно, чтобы муж пил, бил, унижал и оскорблял? Ничего подобного. Довести человека до нервного срыва и развода можно и более экзотическими способами. Например, муж моей родной сестры – был известный доктор, старше ее, очень уважаемый человек – и любил в квартире «здоровую прохладу». Это он так считал, что «прохладу», а на самом деле в холодное время года он просто отключал батареи парового отопления, а если вдруг ненадолго включал их – то только для того, чтобы поднять температуру не более, чем до 12 градусов, – а потом опять выключал, говоря, что ему «жарко» и «душно». При этом сидел под форточкой за столом в шерстяном спортивном костюме и писал докторскую диссертацию. На ночь открывал целую фрамугу окна и спал, завернувшись в ватное одеяло, высунув только нос, который «дышал свежим воздухом». Если отчаявшаяся и оледеневшая жена тайком закрывала окно среди ночи, – он тотчас просыпался и заявлял, что «задыхается», хотя никакими легочными заболеваниями не страдал. Просто был с детства так приучен родителями, помешанными на здоровом образе жизни…

Несколько лет, с октября по апрель, когда в домах включено центральное отопление, – возвращаясь вечером с работы домой, моя бедная сестра знала, что не согреется после снега, дождя или ледяного ветра – а только еще больше замерзнет. Детей она рожать не хотела, потому что не представляла, как их растить в таком холоде, а когда спрашивала об этом мужа, он отвечал: «Ничего, пусть закаляются!» – и она так и не решилась забеременеть. Дома она ходила в двух свитерах, теплых брюках с начесом и коротких валенках. Только на кухне, включив там батарею и газ, могла иногда чуть-чуть расслабиться – но только пока туда не приходил ее муж – пить чай и читать ей лекцию о пользе здоровой прохлады… Тогда она стала полжизни проводить в горячей ванной и вообще искала любую возможность сбежать из дома и погреться – то у наших родителей переночует, то у другой сестры, то у подруги… Мужа такое положение дел, естественно, не устраивало, и он предъявлял претензии: почему она не с ним? Она ведь его жена! Он ее любит и хочет быть с ней! Когда она честно объясняла причину, – раздражался и говорил, что это женские капризы, и вообще, она «с жиру бесится»: ведь он же ее так балует, покупает ей красивые шубки и кольца с серьгами – то есть, очень, очень любит.

Но однажды брат одной ее знакомой, художник, захотел написать портрет моей сестры и пригласил ее к себе в мастерскую. Там было тепло не только от батареи, но еще и горел самый настоящий камин – с дровами! Пока она позировала для портрета, художник, с которым они разговаривали буквально обо всем на свете, ей очень понравился, и вскоре она бросила своего замечательного мужа и вышла за никому не известного художника. Муж очень был уязвлен, оскорблен и унижен. «Почему?! – спрашивал он. – Нельзя же разрушить семью из-за того, что тебе, якобы, в квартире холодно! Значит, ты просто притворялась чистой порядочной женщиной, а на самом деле – распущенная и развратная!».

Прошло много лет, у моей однокурсницы и ее второго мужа выросли две чудные дочери, которые теперь уже давно окончили Академию Художеств. Всякое бывало у них в семье, как у всех, – но тридцать лет прожили очень дружно. А когда я приходил к ним в гости, сестра всегда встречала меня в легком красивом сарафанчике…

– А сейчас? – наивно спросила Маша. – Они все еще вместе?

– Они умерли десять назад… – грустно отозвался Соломоныч. – Почти в один день…

– А что – я понимаю! – воскликнул Макс. – Я бы на ее месте этого любящего садиста гораздо раньше придушил во сне подушкой. Не может быть, чтобы он не понимал, что это ненормально! Впрочем, у него, наверно, мозги в ледышки превратились.

– Сердце. Как у Кая, – сказала Татьяна. – Ну, а сестра ваша оказалась, увы, не Гердой…