Предпоследний Декамерон, или Сказки морового поветрия

Эта Ирка у нас дурочка. И всегда писается в штаны, хотя и большая. Воспиталка ее маме даже сказала, чтобы она свою девочку в памперсах водила, а то запасных колготок не хватает. А в тихий час – так вообще… Но мама у нее богатая, покупает Ирке все, что попросит. Она с собой кукол приносит – так каждый день разные и в таких платьях… И вот Мишка вдруг стал за ней ходить. Пластилин ей у мальчишек отбирает, кашу иногда за Иркой доест, чтоб ее не ругали. На прогулки помогает одеваться – эта дура ведь и тесемки на шапке завязать не может! Молнию ей застегивает. А я ведь знаю, что он в Женьку Котову давно еще влюбился. Думаю, он что – дурак, что ли, – за Иркой бегать, от нее же мочой воняет, а Котова красивая… Почти, как я, только волосы короче. Я смотрю за завтраком на Котову – думаю, может, заплачет? А она веселая. Я вообще ничего не понимаю… А потом вдруг вижу – Котова с Иркиной куклой играет, еще в платье таком блестящем… бальном. Я ей говорю – это тебе Ирка дала? А она, такая: «У нее снега зимой не допросишься, это мне Мишка принес. Он делает вид, что в нее влюбился, а она ему за это своих кукол каждый день дарит, у нее их вообще завались, и родители ее не ругают. Мишка специально вокруг нее бегает, чтобы кукол от нее брать и мне носить. У меня уже полный шкафчик». Женька мне специально свой шкафчик перед прогулкой открыла, а у нее там на верхней полке куча кукол запихнута. Я говорю – а Ирка не видела? А Котова: да она же дура! Она его любит, и думает, что он тоже… Я Котовой говорю – а ты ему что? А она мне: а я за каждую куклу перед ним в туалете трусы снимаю – жалко, что ли…

– Так, Оля, ты в последний раз рассказывала! – гаркнула ее мать. – Да еще такие глупые выдумки!

– Ничего не выдумки! – обиделась Оля. – Так многие делают!

– Прямо как в «Леди Макбет Мценского уезда», – фыркнула Маша. – Уже на этапе, когда этот ее любовничек и подельник выманивал у купчихи то чулки, то еще что-то для новой молодой пассии, Сонеткой звали. Вот они, оказывается, где такому учатся. Еще в детском садике.

– Вообще печально это… И – да – не ново. Так что не удивляйтесь, Танечка, и дочку свою не ругайте. Она рассказывает о том, что видит… – сказала Оля Большая.

– Стоит, пожалуй, объяснить ей на досуге, что из всех действующих лиц этой драмы самая достойная – это как раз несчастная Ира, которая в шесть лет писает в памперс. Дарит любимому человеку кукол и даже не спрашивает, куда он их дел… Бескорыстные дары любви… – задумчиво проговорил Станислав.

– Ирка?! – удивилась Оля Маленькая. – Чего хорошего – в памперсы свои дела делать?!

– Видишь ли, Олечка, это у нее пройдет. И очень скоро пройдет. А хорошим человеком она останется. Честным и доверчивым. Другое дело, что если опять нарвется на подлеца, вроде вашего Мишки, то ее снова используют и сделают жертвой… А Котова… Да, не хотел бы я, чтобы мой сын женился на такой девушке. Впрочем, что это я… Чтобы, наконец, ему жениться, нужно, что бы все это… – Станислав на секунду зажмурился и махнул рукой.

– Катюша, назначай Короля! – вмешался Макс, не желавший допустить перевод разговора в область насущной, нескоро обещающей быть исчерпанной темы.

Его жена покорно наклонила голову:

– Макс, думаешь, я тебя назначу? А вот и нет. Я избираю Марка Соломоновича. Он старше нас всех и должен быть королем… В согласны, Марк Соломонович?

– Спасибо за неожиданное и лестное предложение… Конечно, согласен, – расцвел старикан. – И даже почти знаю, о чем мы завтра будем рассказывать…

– Не иначе, одесские анекдоты, – натужно пошутил несколько обиженный Максим.

– Если хотите – можно и анекдоты. Но я бы предложил лучше: забавные истории. Ведь со всеми нами случалось же что-то смешное? Вот давайте завтра и расскажем, чтобы не грустить…

– Что ж, можно… – проявил покладистость Макс. – А сейчас действительно – на боковую. А то день сегодня был уж слишком утомительный.

Все потянулись прочь из кухни, но у тусклой лампы еще надолго задержался укутанный в свой неизменный клетчатый плед Соломоныч – и долго сидел, сгорбившись, неподвижно глядя перед собой подслеповатыми слезящимися глазами. Уже давно его никто ни о чем не просил. А тут попросили стать аж Королем. Он легонько качал головой – верно хотел, чтобы поскорей настал этот

Шестой день Декамерона,

в который рассказываются забавные истории