Предрассветные боги (СИ)

— Больно надо! — фыркнул Ильм, не отступая от нее, однако, ни на шаг. — Чего за тобой доглядывать-то? Разве ты какую опасность разнюхала, оттого и бродишь?

— Насколько мне ведомо, нынче Тугор одну для нас опасность видит. Сокрушается, будто тащимся мы дохлыми тушами. А зерно, меж тем, убывает.

— Зерно, это да, — вздохнул Ильм, подставив руку, дабы богиня на нее оперлась и не расквасила себе нос колченогая. — Зерна коням точно не хватит до дома добраться. Не так уж тут густо с травой — позаливало вон берега-то. Страшусь, не захирели бы наши кони. И повозок, вроде, поубавилось заметно. И на выпас загоняем их в каждую щель меж камней да в леске, а все не то. Ты, может, раздобудешь, где ни то, кормов-то?

— На небесных пастбищах солнцегривого Ыбыра? — подкусила Мара не без удовольствия.

За спиной фыркнули Русан с Айрул, что держались поодаль, но не отставали от богини с самого ее ухода от костра. Мару отчего-то несказанно радовало, что этакие суровые молчальники могли нынче и развеселиться. А то еще недавно рожи вкруг были: одна другой кислей да мрачней. Все никак не могли поверить полоняники до конца, будто выберутся с ненавистных земель сакха. Через Великие воды перебирались в какой-то излишней поспешности, в страхе, что опоздают удрать. До реки Кады не шли, а неслись, покуда Ильм с Ирбисом не пристрожили торопыг. А пуще Тугор не постарался повбивать ума в запустошенные страхом головы. Перемахнув Кады, правда, бывшие полоняники чуток подуспокоились, но роздыха особого себе давать не пожелали. Рвались всей душой скорей добраться до Бису, оставить и эту реку за спиной. Ни единого плота на Кады не бросили — мужики перли их на горбу, благо, гор здесь еще пока стоящих не попадалось.

За Бису, удумали, было, идти тем перевалом, коим ходили на восход сами сакха. Ну, тут уж Ирбис и вовсе разбушевался. Вот и свернули они вдоль Бису на полночь, дабы выбираться на Двурушную их прежним путем по Лебединой реке. Намаялись, конечно, по тем бездорожным дебрям, да все ж по ровной земле не в пример легче тащиться, нежели через горную гряду. Опять же, зверя в тех лесах куда, как больше, чем в горах. А главное, травы для коней по лесным полянам, лужайкам да прогалинам несравнимо гуще наросло. Хоть и пасти коней приходилось в очередь, далеконько отрываясь от обоза на стороны. Тоже попотели, гоняя коней на выпас, да и времени потеряли в избытке. Зато и сами пощипали полезной весенней травки, по коей стосковалось брюхо. Да и яйцами птичьими разжились на Лебединой, куда успела вернуться с полудня тьма тьмущая речных птиц. Словом, хоть и вымотались, но голодом не сидели, и коней сберегли.

— С Ирбисом тут все толковали, да бестолку, — бухтел без останова Ильм, следя, куда богиня ставит ногу с этим ее обычаем оглядывать пределы всех миров разом и не видеть дале собственного носа. — То сено, что некогда заготовляли по местным селищам его сгинувшие родичи, давно попрело. Иных родов-племен тут, вроде, не бывало. А коли, и бывали прежде, так убрались с Двурушной подале в горы. Им-то тоже не с руки сакха попадаться. Кабы те еще сами рыскали, а у них же конь этот народ по ущельям разыскивать мастак был. Как и ты, собственно. Оттого, видать, далеко убежали племена местные. Тут пока их сыскать умудришься, так кони и остатнее зерно сожрут. А с места-то мы так и не продвинемся. А ты чего это на тот склон вытаращилась? — спохватился Ильм, что Мара уж давненько смотрит в одну лишь сторонку.

— Сбегаем туда? — предложила она, замерев и выпустив его руку.

— Скорей, сползаем, — оценил он, хмурясь, крутизну склона, куда его пытались зазвать. — Мы, понятно, в своей долине поднаторели по горам бегать. Но, коли я угроблюсь, так невелика и потеря. А вот тебя угробить, так это мне домой лучше и не являться. Да и выбирать, пожалуй, не придется: возвращаться, иль нет. Меня Ирбис прям тут и прирежет…

— Брось, — поморщилась Мара, свернув к облюбованному склону. — Чего с нами будет-то? Не так уж он и крут. Зато глянь, какой там камень славный. Как торчит-то ладно. И с восхода его ничем не загораживает.

— Да, я где-то так и понял, — досадливо покривился Ильм под предостерегающее сопение за спиной. — А другие горы, что подале, тебе не помешают? Они-то с восхода заслон творят. Жива-то услышит тебя? Иль ты понапрасну силы растратишь?

— Не ведаю, — отмахнулась Мара и прибавила шагу, скользя промеж деревьев, скучившихся рощицей у подножия склона.