Председатель

– Почему это? – поджал тонкие губы Тулупов. – Вот расчеты…

– Неизбежные накладки – раз. Нежелание – два. Масса неграмотных на национальных окраинах – три. Кстати, туда нужны буквари на местных языках.

Но тут-то хоть ясно, что делать, а вот с беспризорными… Жаль, что Феликс Эдмундович у нас в непримиримые подался, ох как жаль, как раз по нему задачка. И штук двести Макаренко тоже бы не помешали. Наверное, надо идти его путем – трудовые колонии при артелях, а кое-где и при заводах. Обучение, работа, самоуправление, самообеспечение. Иначе не вытянем – денег на одни только срочнейшие первоочередные задачи нужно незнамо сколько. Но тут хоть Свинцов подсказал – из всего внутреннего долга в сорок с лишним миллиардов рублей на аристократию и буржуазию приходилось почти тридцать пять. А составляла эта группа всего пять процентов от кредиторов. Значит, этот долг можно отменить или заморозить без опасений – эти люди нас и так, прямо скажем, не любят. Девяносто же пять процентов остальных, кто покупал все эти «Займы Победы» по одной-две облигации, еще и позлорадствуют. Так что мы сможем отложить платежи по ним лет на десять-пятнадцать. А в качестве компенсации объявим о заморозке трех миллиардов крестьянских долгов, перешедших к Свинцову в ходе ликвидации Поземельного банка. А дальше видно будет, но скорее всего отменим их совсем. Почему не сейчас? Да просто чтобы рычажок сохранить.

В общем, за ту неделю, что я «болел», успел немало. Пришлось утвердить профсоюзную программу самоуправления на предприятиях – ВЦИК провел ее своим указом, как политику противодействия саботажу нелояльных власти хозяев и попыткам локаутов. Потом меня посетил Носарь с программой школ для «практиков» по обмену опытом. И что-то мне эти школы больно масонские ложи напомнили, эдакая «внутренняя партия», так что отложил на подумать. Затем Собко – утверждение «малой железнодорожной программы», ну там вторая колея, некоторые жизненно необходимые ветки… О включении Физического института Лебедева в структуру Академии Наук и переводе на государственный бюджет… Утверждение проекта Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде (обскакали все-таки, олени!)… Результаты геологической экспедиции за Инту – нашли уголь на речке Усе. А где Воркута?.. Кондратьев с вопросами по первому государственному плану электрификации и модернизации, который очень хочется принять на будущий год… Плодотворно, в общем, поболел. Наверное, это все мой организм образца XXI века, колотый-переколотый, бившийся с такими штаммами гриппа, что нынешняя испанка только нервно вздыхает.

На следующий день, как только докторюги признали меня окончательно здоровым, приехал Митя. Он предупредил заранее, телеграммой и очень просил быть дома. Ради такого я пошел даже на использование служебного положения в личных целях – отправил за ним на вокзал свое авто.

Мявкнул клаксон, Иван распахнул ворота и АМО въехал в гараж. Прошла минута, другая, но Мити все не было, хотя дойти от калитки до дома – секунд тридцать.

– Ну и где он, сколько ждать можно? – вопросил я мироздание.

– У ворот стоит, – просветила меня жена.

– Что он там делает?

– Ты не поверишь, целуется.

Ну, я-то поверю, в мое время этим где только не занимались, это здесь такие фокусы за рамками приличия… Но, пардон, с кем?

– Он с девушкой приехал.

Здрасьте, подвиньтесь. О девушке в телеграмме ни слова. Ну да ладно, будем поглядеть, хотя я еще не забыл смотрин приведенного Дашей поручика Бородулина. Одна надежда на Митьку, парень не дурак, должен был правильную девицу выбрать, но тут ведь такое – любовь зла, и что там за дверью, неизвестно…

Поток мыслей был прерван наконец-то зашедшей в дом парой.

– Познакомьтесь, это Ольга, – Митя сиял.

Стройная девушка с зелеными глазами, немного растерявшаяся от необычной архитектуры и вообще всего устройства дома, около которого дежурили двое часовых, тряхнула рыжей головой:

– Здравствуйте!

– Да что же вы стоите, – подхватилась Наташа, – проходите, раздевайтесь.

Молодые сняли свои кожаные куртки, но тут на сына запрыгнул весь молодняк – Сонька, Машка, Виталик и Ванька. А нам с женой досталась Ольга. Наташа усадила ее в кресло:

– Я Наталья Семеновна, или просто Наташа.

– Ольга Здалевская, – с достоинством ответила девушка.

– Очень приятно, Михаил Дмитриевич.

И тут ее веки дрогнули. – «Бьюсь об заклад, у Ольги наконец-то совместились „Митин отец“ и „председатель ВЦИК товарищ Скамов“, чьи фото она видела в газетах». Она метнула взгляд на Митю. – «Ну точно, этот стервец ничего ей про меня не говорил. И правильно, нечего выделываться тем, что ты сын главы государства. Точнее, председателя органа, „выполняющего функции коллективного главы государства“».