Предшественники Шекспира

Естественно, что при такомъ отсутствіи благочинія въ самомъ богослуженіи, при обиліи соблазнительныхъ примровъ, подаваемыхъ высшимъ духовенствомъ низшему, мистеріи стали понемногу отступать отъ своего первобытнаго типа, допуская въ свою сферу комическіе эпизоды, свтскія псни, импровизаціи, и т. п., и тмъ вызвали противъ себя сильныя мры со стороны папской власти и соборовъ. Въ 1210 г. папа Иннокентій III, испугавшись того скандальнаго направленія, которое приняла въ его время духовная драма, строго запретилъ духовнымъ допускать представленія мистерій въ церквяхъ, а тмъ боле самимъ въ нихъ участвовать. Это запрещеніе, подтвержденное нсколько времени спустя соборами, напр. Трирскимъ, въ 1227 г., много содйствовало секуляризаціи духовной драмы, потому что, удаливъ мистерію изъ церкви, оно бросило ее въ объятія свтскихъ любителей драматическаго искусства, которые съ этихъ поръ (около половины XIII в.), по крайней мр въ Англіи, захватываютъ въ свои руки театральную дирекцію и, сблизивъ тсне мистеріи съ народной жизнью, длаютъ изъ нея любимое эстетическое наслажденіе англійскаго народа. Впрочемъ такое сближеніе непремнно должно было произойти рано или поздно въ силу естественнаго хода вещей, ибо лишь только мистеріи вышли изъ подъ церковной ферулы и сдлались простымъ театральнымъ представленіемъ, (хотя бы имвшимъ благочестивую цль), авторы ихъ и режиссеры не могли не принимать въ расчетъ потребностей и вкусовъ публики, которая въ Англіи почти исключительно состояла изъ народа, такъ какъ высшія сословія еще въ начал XIV в. говорили по французски и пренебрегали англійскимъ языкомъ. Чтобы удовлетворить потребностямъ такой публики, искавшей въ представленіяхъ мистерій не только назиданія, но и развлеченія, авторы мистерій не задумывались вставлять въ свои произведенія цлыя сцены изъ народнаго быта въ род тхъ святочныхъ фарсовъ, которые — какъ мы видли въ начал этой главы — составляли въ Англіи необходимую приправу всякаго праздничнаго веселья. Въ XIV ст. когда сводныя мистеріи сдлались преобладающимъ и, такъ сказать, характеристическимъ видомъ англійской духовной драмы, составители ихъ охотно допускали въ свои колоссальные циклы пьесы съ народно-бытовыми эпизодами, зная какое пристрастіе имлъ къ нимъ народъ. Вотъ какимъ образомъ мы объясняемъ себ повидимому странное вторженіе народнаго фарса въ рамку священнаго сюжета въ изложенной нами вэкфильдской мистеріи. Но кром естественнаго въ каждомъ автор желанія понравиться публик, въ сочинител вэкфильдскихъ мистерій замтно вообще глубокое сочувствіе народу и его бдствіямъ, придающее всему этому циклу демократическую окраску. Онъ пользуется всякимъ случаемъ, чтобы задть ненавистную аристократію и предать позору всхъ тхъ лицъ, отъ которыхъ почему бы то ни было приходилось жутко народу. Въ этомъ отношеніи въ разсматриваемомъ нами собраніи заслуживаетъ особеннаго вниманія мистерія о Страшномъ Суд (Judicium), гд на величественной канв евангельскаго разсказа вытканы національные узоры, освщенные свтомъ чисто-народнаго англійскаго юмора. Жертвами его становятся прежде всего великосвтскіе щеголи въ своихъ роскошныхъ, вышитыхъ золотомъ, костюмахъ и знатныя дамы въ своихъ высокихъ, фантастически поднятыхъ вверхъ и расходящихся сзади головныхъ уборахъ, которые, по замчанію остроумнаго дьявола Tutivillus'а, поразительно напоминаютъ рога у коровъ ⁵⁴); не забыты также исконные притснители народа въ средніе вка — ростовщикъ, мельникъ и продавщица элю; вс они идутъ въ адъ, сопровождаемые радостными восклицаніями чертей и хохотомъ зрителей.