Предшественники Шекспира

Мистерія, съ содержаніемъ которой мы познакомили читателей, представляетъ любопытное явленіе въ области средневковой драмы: въ ней свтскій или, лучше сказать, народно-бытовой элементъ совершенно заслоняетъ собою элементъ религіозный. Наплывъ народнаго содержанія едва не разрываетъ традиціонной матеріальной формы и неприкосновенность священнаго сюжета грубо нарушается вторженіемъ чуждыхъ ему началъ. Поклоненіе пастуховъ, которое, по настоящему, должно было бы составлять центральный пунктъ дйствія, является эпизодомъ, неловко пришитымъ къ концу пьесы и не имющимъ никакого отношенія къ ея главному содержанію. Съ другой стороны эпизодъ о Мак на столько самостоятеленъ, что иметъ видъ маленькой комедіи изъ народнаго быта съ правильно-развитымъ дйствіемъ, мотивируемымъ характерами дйствующихъ лицъ, носящихъ на себ печать рзко очерченной индивидуальности. Объяснять происхожденіе этого фарса изъ тхъ же началъ, которымъ обязана своимъ происхожденіемъ духовная драма, было бы, по нашему мннію, большимъ заблужденіемъ. Не говоря уже о радикальной противоположности сюжетовъ и сферъ созерцанія, въ эпизод о Мак мы встрчаемъ такое тонкое знаніе жизни и человческаго сердца, такую способность индивидуализированія характеровъ, которыя мы тщетно стали бы искать въ самыхъ лучшихъ мистеріяхъ. Ясное дло, что въ развитіи этого новаго рода драмы, основаннаго на наблюденіи надъ жизнью и живомъ сочувствіи къ ея запросамъ, мы должны предположить участіе другаго начала, а именно народно бытоваго, которое, проявивъ свою творческую дятельность въ созданіи цлой вереницы народныхъ праздниковъ и обрядовыхъ игръ, обставленныхъ подробностями драматическаго характера, мало по малу перешло къ воспроизведенію сценъ изъ дйствительной жизни и народнаго быта. Мы считаемъ не лишнимъ сообщить нсколько данныхъ о вторженіи этого начала въ заповдную область мистерій.

Еще во времена Григорія Великаго церковь, видя безуспшность своей прежней политики насильственнаго искорененія языческихъ праздниковъ и связанныхъ съ ними обрядовыхъ игръ, процессій и т. д. ршилась замнить ее другою, боле разумной, поставившей себ цлью не искоренять языческія забавы, но давать имъ лучшее направленіе и одновременно съ этимъ дйствовать на фантазію новообращенныхъ ослпляющимъ благолпіемъ богослуженія, торжественнымъ церемоніаломъ церковныхъ процессій и т. п. Такъ какъ нсколько разъ въ году языческіе и христіанскіе праздники совпадали между собою ⁵¹), то церковь не только допускала ихъ совмстное существованіе, но даже растворяла церковныя двери для языческихъ псенъ, плясокъ и переодваній, хотя въ тоже время устроивала и свои церковныя празднества, далеко затмвавшія своимъ великолпіемъ и торжественностью обстановки языческія обрядовыя игры, истаралась дйствовать на эстетическое чувство народа представленіемъ мистерій, въ которыхъ народъ наглядно знакомился съ важнйшими событіями евангельской исторіи и житій святыхъ.

Въ средніе вка, когда Св. писаніе, не переведенное еще на народные языки, было доступно немногимъ, мистеріи были великимъ орудіемъ христіанской пропаганды, и чтобъ еще боле побудить народъ присутствовать при ихъ представленіи, церковь признала посщеніе мистерій дломъ богоугоднымъ, за которое она отпускала грхи. — Послдствія оправдали ожиданія этой столько же мудрой, сколько и гуманной политики. По мр распространенія христіанскихъ идей, языческія воспоминанія блднли въ умахъ народа, первоначальный миическій смыслъ праздниковъ и обрядовъ съ каждымъ поколніемъ все боле и боле забывался и они мало по малу замнялись христіанскими. Памятникомъ мирнаго торжества христіанскихъ идей служатъ нкоторыя названія праздниковъ, на которыя были перенесены прежнія языческія имена ⁵²). Но въ первое время терпимость духовенства подала поводъ къ разнымъ безчинствамъ, которыя въ глазахъ невжественной толпы могли уронить святость христіанскаго храма и возвышенное значеніе религіозныхъ представленій. Языческій элементъ ворвался въ церковь съ своими пснями, плясками и съ оглушающимъ хохотомъ народнаго шута. Такъ какъ народныя симпатіи были на его сторон, то онъ скоро завоевалъ себ право участія въ представленіяхъ мистерій. Есть основаніе думать, что нкоторыя комическія роли (какъ-то дьяволовъ, палачей и т. и.) по преимуществу были исполняемы не клериками, а лицами, вышедшими изъ среды народа. Само духовенство — особенно молодые клерики — заразились веселымъ духомъ язычества; священники и діаконы не только допускали во время праздничнаго богослуженія свтское пніе, шутки (risus paschalis) и пляски, но и сами въ нихъ участвовали. Епископы, аббаты и аббатисы до того пристрастились къ свтскому веселью и шутовскимъ выходкамъ скомороховъ, что стали заводить у себя домашнихъ шутовъ ⁵³).