Предубеждения

По правде говоря, с Риком мы общались с выпускного только по переписке. А с началом учебы в университете это общение стало настолько редким, что было даже в некотором роде стыдно за то, что его мать до сих пор считала нас хорошими друзьями. Это чувство стыда усиливалось еще оттого, что я не знал о том, что с ним произошло. Наконец я тоже все-таки собрался и нашел, что ответить.

– Конечно, я навещу его. В какое время к нему завтра можно будет прийти? И как я могу его найти в больнице? – спросил я ее с некоторым смущением в голосе.

– О, это было бы прекрасно. Приходи в любое время после десяти. С утра у него процедуры. Вот. Лежит он во втором отделении в палате номер семь. Скажешь об этом в регистратуре, они тебя проводят, – оживленно ответила она мне.

Тут я вдруг почему-то вспомнил о Мэри. Не знаю по какой причине. Может, у меня неожиданно промелькнула в голове мысль о том, что они могли быть вместе в момент аварии. В любом случае мне было уже не стыдно задать еще один глупый вопрос.

– А как там Мэри? – спросил я ее.

Со стороны этот вопрос прозвучал не так уверенно, как мне показалось.

– Мэри? Они с Риком расстались не так давно. Поэтому ее там не было вместе с ним, – мгновенно уловив суть моего вопроса, спокойно ответила она мне.

Я был очень удивлен этой новостью. Не зная, как правильно отреагировать на нее, я решил закончить нашу беседу.

– Понятно, тогда не буду вас больше задерживать, мисс Браун. Передайте, пожалуйста, от меня привет Рику. Завтра я обязательно приду к нему. И спасибо вам, – спокойно поблагодарил я ее.

– Тебе спасибо, Генри. Будем тебя ждать. Пока, – сказав это, она взяла пакет с продуктами и направилась к выходу.

– До свидания, мисс Браун, – ответил я ей вдогонку.

На следующий день после обеда я, как и обещал, пришел в больницу. Одна из медсестер проводила меня к Рику. Войдя в палату, я увидел, что только одна из четырех коек была занята. На ней лежал человек с загипсованной правой ногой и с забинтованной головой. На нем была какая-то светлая одежда, которую, видимо, выдавали здесь всем, как обязательную. Глаза его были закрыты. С виду он больше походил на мертвеца, чем на живого человека. Можно было подумать, что тело его просто лежало тут и ожидало, когда его наконец унесут. Лишь еле заметные вздымания груди выдавали в нем жизнь. То, что это был Рик, я понял сразу. По ушам. В тот момент волосы не прикрывали их, поэтому они четко выделялись на фоне белоснежной подушки. Наконец я решился подойти к нему и, взяв его за запястье левой руки, начал осторожно будить. Через несколько секунд он открыл глаза.

– О, Генри, привет, – медленно отходя ото сна, поздоровался он со мной.

– Привет, Рик. Неважно выглядишь, – садясь на соседнюю койку, сказал я.

– Да, это все из-за таблеток. Постоянно хочется спать. Говорят, без них я выл бы от боли, – окончательно проснувшись, пояснил он мне.

– О, нет, я не это имел в виду. У тебя тут и голова, и нога, – взглядом указав на загипсованную ногу и забинтованную голову, объяснил я.

– У меня тут целый комплект: перелом ноги, перелом двух ребер, сотрясение мозга. А еще множество ссадин, порезов и ушибов, – засучив рукава, показывал он свои не самые приятные последствия аварии.

– Да, это печально, друг. Что, влетел в тебя какой-то мудак за рулем? – стараясь по-своему хоть как-нибудь разрядить обстановку, спросил я его.

– Нет, я сам виноват, – коротко ответив, Рик дал понять, что эта тема ему неприятна.

Поэтому я решил переключить наш разговор на что-нибудь другое.

– Я принес тебе тут немного фруктов, если хочешь, я могу помыть? – спросил я его.

– Спасибо, Генри, не нужно. Убери их в мой шкафчик, пожалуйста. Знаешь, а ведь это Мэри виновата в том, что со мной произошло, – с задумчивым лицом говорил он мне это.

– В каком смысле? Твоя мама сказала мне, что вы недавно расстались, но как, что она сделала? – находясь в некотором замешательстве, спросил я его.

Он все с таким же задумчивым выражением лица продолжал говорить:

– Я тысячу раз ездил по этой дороге. Помню там буквально каждую ямку. Но именно после нашей ссоры и расставания с Мэри я попал в эту нелепую аварию.

– Скорее всего, ты переживал, испытывал определенный стресс, но я не думаю, что Мэри виновата в этом, – пытаясь хоть как-то образумить Рика, проговорил я это.

Потихоньку в мою голову начали закрадываться сомнения насчет адекватности Рика. Может его травма головы не ограничивалась только сотрясением мозга?!

– Ты не понимаешь, Генри. Я обидел ее, сделал ей больно, вот она и записала мое имя в эту свою тетрадь, – уже с серьезным лицом говорил Рик.

Мои сомнения только подкреплялись с каждым новым словом, сказанным Риком.

– Погоди. Я окончательно запутался. Какая тетрадь? И как ты обидел Мэри? – пытаясь разобраться в словах Рика, спросил я его.

– Ты ведь помнишь, что Мэри и Кира были помешаны на всем японском? – ища взаимопонимания в моих глазах, спросил он меня.

Сказать, что помешаны, было немного неправильно. Однако определенная увлеченность у них все-таки имелась.

– Ну, допустим, – ответил я.