Предвестники конца: Развеивая золу

— Перестань! Ты мучаешь его и нас! — завопила Рота. Дитя на её руках рыдало навзрыд, а погоня наверняка была уже близко. — Ты ведь колдун, Оли. Уговори животное, скорее!

Мужчины не должны быть колдунами — истина, которую знали все. Однако сейчас Оли понимал, что от его дара будет польза и, скрепя сердце, прошептал заговор коню на ухо, и тот сорвался с места, словно буря не безумствовала вокруг. Животное наверняка не переживёт воздействие сейда, но выбора не было.

Одинокая башня замелькала впереди спасительным огнём, и Оли прокричал:

— Я останусь и предупрежу воинов, а ты поедешь дальше до Виндерхольма. Слышишь, Рота? Предупреди их!

Руки окоченели от холода, накинутый наспех меховой жилет не спасал от мороза, а ресницы слипались. Дитя сорвало голос и теперь тихо плакало, вторя безумству бурана.

Добравшись до башни, Оли быстро соскочил с лошади:

— Ты должна её спасти, Рота, — и, поцеловав жену в лоб, он толкнул заговорённого коня вперёд, прощаясь со своей семьей навсегда.

— Ты всегда так дурно спишь? — недовольно протянула Бьёрнсон за завтраком. — Ворочалась и стонала. Опять голова? — шёпотом побеспокоилась она, оглядываясь на травницу. — А ещё ты постоянно бормотала имя, — глаза её сверкнули любопытством, заставляя насторожиться, — расскажешь, кто такой Эймунд?

Я подавилась кашей и закашлялась, заставляя травницу причитать и броситься за кружкой воды:

— И вы туда же, госпожа! — она всплеснула руками. — Только приехали, а уж под его чары попали что ли? Ну, где ж это видано, то! Вот он, колдун настоящий!

— О чём это вы? — хитро улыбнулась Лив, поглядывая на меня, будто лиса. Мерзавка.

— Да а как же? — травница уселась подле меня и запричитала: — Пару месяцев назад сюда приехал этот колдун да сразу вылечил детей командира. Тот на радостях и позволил ему остаться, домишко на отшибе отдал, да и все девки тут же ему глазки принялись строить, будто он красавец какой. А он же черноволосый и глазища тёмные, но девкам всё равно — глазеют, будто он альв какой! Мужики наши терпят, не гонят его, но по тонкому льду этот Эймунд ходит. Не знаю, чего он тут позабыл: дыра ведь дырой! Да и девок-то у нас всего пять, и уж для трёх мужей сыскали.

Дальше я её причитания не слушала, а Лив не спускала с меня глаз, явно ожидая реакции. Я не помнила, чтобы видела во сне Эймунда, только Оли и Роту, которые расстались и наверняка погибли в ту ночь. Почему же Бьёрнсон упомянула колдуна? Неужели он был там в ту роковую ночь? Или я просто забыла половину сна? Лив наверняка наслаждалась смятением на моём лице, но оставаться бесстрастной становилось всё сложнее: сначала сожжённое поселение, а после колдун, что таинственным образом всегда спасал меня вместе с соколом? Слишком подозрительно, будто Норны специально вели сюда, чтобы показать и рассказать о прошлом.

Я хмуро взглянула на чистящего перья Ауствина: плевать на Лив и остальных, если есть шанс понять происходящее, то нужно действовать. Однако начинания пришлось отложить из-за явившегося Сигурда, который велел собираться ради прогулки по заставе.

Боясь отпускать Ауствина после вчерашней перепалки, я шла, держа его при себе, и постоянно озиралась, надеясь увидеть Эймунда, однако натыкалась лишь на скалы и кривые деревья.

Внушительный дом командира заставы, где он жил с семьёй, стоял на видном месте. Рядом располагался амбар с припасами, подле которого стояли идолы Одина, Тора и Фрейи, в чьих ногах горела одинокая свеча. Два припрятанных драккара ютились под навесом, защищающим от метаний погоды. Порванные сети, разбросанные повсюду бочки и ящики громоздились на земле, мешая ходить.

— Что скажешь, младая госпожа? — поинтересовался Рефил, идя рядом со мной. Сигурд увлечённо вещал Лив о кузнице, от которой мы только что отошли. Жалкая лачуга с худым работником не шли ни в какое сравнение с мастерами Виндерхольма. — Как тебе житьё на границе?

— Убого и мрачно, — честно ответила я. — Они не живут, а существуют. Осуждённые и провинившиеся — от них просто избавились, сослав на край земли. Удивительно, что они вообще тренируются и хранят службу, а не сбежали.

Хирдман внимательно посмотрел мне в глаза:

— За ними постоянно присматривают, Астрид. Здесь не только негодяи, но и те, кто сам просился в уединение, потеряв всё в одночастье. А побег не подарит им ничего: появившийся из ниоткуда человек с клеймом на теле вызовет вопросы и подозрения.

Я не выдержала:

— А что, если среди них предатели? Вдруг они все продались Змеям, Воронам, да кому угодно? Ты доверяешь здешним людям?

Рефил долго молчал, обдумывая услышанное и заставляя сотню раз пожалеть о сказанном.

— У тебя наверняка есть причины для таких вопросов, Астрид, — серьёзно произнёс хирдман. — И если ты что-то знаешь или подозреваешь, то расскажи, пока не стало поздно, иначе я сочту тебя предателем. А если это шутка, то прощаю лишь на первый раз. Не заигрывайся, младая госпожа.

Рефил ведь знал о битве с Орлами, что произошла здесь, и сам сражался против них.

— Сигурд сказал, что наступление началось здесь, — тихо произнесла я. — Правда?