Предвестники конца: Развеивая золу

— Любое упоминание их клана и ярла оказалось под запретом, — пояснила я. — Гуннар Свирепый погиб от руки Ролло, труп которого так и не нашли, якобы из-за пожара. Харальда быстро объявили конунгом, дабы воины не теряли предводителя, а тот начал кровавое преследование, за что и был наречён Ярым. Ну а после Риваланд был разделён на земли кланов, и более никто не смеет нарушать покой.

— А что, если Ролло остался жив? — несмело предположила Лив, которую, видимо, история сильно впечатлила.

— Вполне возможно, однако лучше не упоминай о нём лишний раз. Не думаю, что тебя за это похвалят.

Лив хотела добавить ещё реплику, но стушевалась, стоило Сигурду подойти ближе. Он всё не унимался и восхвалял красоты Хвивафюльке, славя богов и называя их щедрыми за позволение жить в таком прекрасном крае. Рефил лишь закатывал глаза и старался держаться в сторонке, а я заворожённо смотрела на разбивающиеся внизу волны.

Вальгард говорил, что на Утёсе в голове не остаётся ни одной мысли, и только один ветер свищет повсюду — он оказался прав. Здесь не было ни деревьев, ни кустарников — ничего, кроме пустоты и камней, поросших мхом. Величественный Утёс взирал на бескрайние морские просторы и резко уходил вниз, рассыпаясь скалистыми рифами внизу. Маленькие заводи пенились в ямах между камней, на которые в бурю с легкостью могли налететь корабли и разбиться. Обломки лодок и драккаров навсегда остались лежать там под вечным накатом волн. Ветер трепал волосы и подолы одежды, избавляя от мыслей и оставляя безмятежность. Я раскинула руки, представляя себя Ауствином, парящим над морем и горами и не ведающим страха — только свобода и стихия. Всё же поездка сюда — лучший подарок, который только мог преподнести Сигурд.

— О, смотрите! Здесь кто-то собирал каирн, — воскликнула Лив, заметив слева башню из сложенных друг на друга камней.

— Знак в память о погибших, — отрезал Рефил. — Возвращаемся, завтра на рассвете отправляемся в Виндерхольм.

Я обернулась: неужели хирдман забыл о Видаре и его проступке? Или Рефил предпочёл сделать вид, будто ничего не произошло? Злость стала подниматься липкой волной к сердцу и умоляла сорваться бранью, но я прикусила язык и, выждав, пока Лив с болтуном отойдут подальше, обратилась к хирдману:

— А как же Видар и смерть ребёнка?

Рефил ответил не сразу, видимо, размышляя, как лучше огорчить меня:

— Я не стал говорить Сигурду и решил сам выяснить, что произошло, однако вдова молчит и не желает разговаривать. А если пострадавшая не жалуется, то, что мы можем сделать? Пойми, если человек не хочет спасаться, то бесполезно нырять за ним на дно или заходить в костёр — быстрее сама погибнешь.

— И что? Вдруг он запугал её? Эймунд говорил…

Рефил вспылил:

— Эймунд да Эймунд! Отродье Локи, вот он кто! Вскружил тебе голову своими обрядами, наговорил невесть что, а затем исчез, будто Хельхейм под его ногами открылся. Пропал твой ненаглядный, и никто теперь ничего не докажет.

— А ты не думал, что он может быть в опасности? Что Видар мог прознать и избавиться от свидетеля? — теперь пришла моя очередь злится, ведь это совсем не походило на всегда правильного хирдмана, который очень ревностно относился к долгу. Горькая мысль осенила голову: Эймунд был колдуном, а их не особо ценили, так что мало кто и заметил бы пропажи «гнилого и мерзкого человека».

— Чего ты от меня хочешь, Астрид? — устало вздохнул Рефил, замирая напротив. — Чтобы начинать расспросы, нужно иметь обвинения, донос или случайно обнаруженное тело наконец. Но никто не жалуется и не просит наказать виновного, так что же я или Сигурд можем сделать? Бросить Видару в лицо подозрения и слова, которые никто не сможет подтвердить? Да нас на смех поднимут и перестанут уважать, а замену командира на столь далёкий пост найти крайне сложно. Так что уж прости, если на сей раз не похожу на героя славных саг и песен.

Ответить было нечем: мало кто согласился бы променять уютный дом на глушь, а обвинениями разбрасываться не стоило. Однако и просто так оставить произошедшее я не могла.

— Позволь сходить на колдовской круг ещё раз и поискать там Эймунда, — с мольбой произнесла я. — Быть может, он объявится и всё же решится помочь вдове. А если и нет, то я буду рада хотя бы возможности попрощаться.

Рефил наградил меня испытывающим взглядом, а после в очередной раз тяжело вздохнул и отпустил, приставив в сопровождение одного из хускарлов, стоило нам только вернуться в поселение. Лив любопытно поглядывала и активно подмигивала, будто намекая, что её стоило бы взять с собой, но я предпочла не обращать внимания и, дождавшись воина, ринулась к колдовскому кругу.