Предвестники Мельтиара

Тюрьма парила посреди колодца, ее серебристые стены лучились силой. Отделенные от потоков света, они все же были его частью – магия наполняла эту сферу, как сияние звезд наполняет кристалл.

Шар раскрылся, и я сложила крылья, нырнула внутрь.

Должно быть, пленный маг стоял у стены – я натолкнулась на него, он схватил меня, но не удержал, мы упали вместе.

– Эли, – сказала я.

Он не отпускал меня, и в тепле его ладоней, в биении крови струились чувства: с каждым мгновением менялись, нарастали, превращались в бурю. Сумеречный свет мерцал вокруг нас, отражался в глазах Эли – их переполняла сила, та же, что была повсюду.

– Арца, – сказал он и закрыл глаза.

Он был рядом, и его мысли стали почти различимы: он не верит, что это явь, и хочет быть ближе ко мне. Его душа разворачивалась, превращалась в ураган, сметала все на своем пути, звала меня.

На его губах был вкус моря или крови и шершавые следы ветра. Эли сжал меня крепче, и мне показалось, тюрьма растворяется, исчезает, мы в сияющем потоке, меня обнимает буря, моих губ касается вихрь, стремительный, раскаляющийся с каждым мгновением, небесный поток, готовый помчаться ввысь вместе со мной.

Я прервала поцелуй, чтобы сделать вдох.

– Я понимаю. – Я не хотела говорить, слова вырвались сами. Эли открыл глаза. Его руки блуждали, а взгляд был сияющим и смятенным. – Понимаю, какой ты. Но все равно это не причина…

Еле слышный мягкий звук оборвал меня, свет сместился, стал другим. Тюрьма раскрылась.

– Арца, прости, что мешаю, – сказал Эйгиль сквозь смех, – но нужно отправить его наверх, его зовет Витини.

Я освободилась из рук Эли и встала, он поднялся следом за мной. Я все еще чувствовала вихрь, таящийся в его сердце.

Рантар и Эйгиль стояли в проеме двери, ждали ответа, сияние струилось позади них.

Витини – старшая звезда из чертогов прорицателей. Когда она зовет к себе – нельзя отказываться или медлить.

– Я отведу его, – сказала я.

49

Мир стал мерцающим и зыбким, плавился, как сон. Я смотрел на черные фигуры, застывшие на краю раскрывшегося шара, на струящийся позади них свет. Смотрел на Арцу, на блики в глубине ее глаз, на отблески и тени, сплетающиеся на лице. Еще мгновение назад я прикасался к ней – пальцы помнили жар кожи и легкие пряди волос.

Наяву ли я?

Мысли дробились и сгорали, сердце стучало слишком часто, свет и магия вихрились, врывались в меня с каждым вдохом, оглушали. Я вслушивался в чужую речь, но не мог понять ни слова.

Это сон. Я чувствовал: сейчас стены исчезнут, как клочья тумана, я взлечу в небо, подо мной будет весь мир. Или рухну вниз – земля раскроется, ее сердце растворит меня без остатка.

– Идем, – сказала Арца и, взяв меня за руку, потянула к выходу. – Нам нужно наверх.

Мои тюремщики расступились – я успел поймать взгляд темноволосого – и спрыгнули в шахту.

– Нам нужно наверх, – повторила Арца. – Держись за меня, я подниму тебя туда.

Ее крылья щелкнули, раскрываясь, и этот звук, звонкий и чистый, вернул моим мыслям ясность.

Я наяву.

Но явь внутри хрустального шара так похожа на сон.

Я коснулся края ее крыльев. Вместо перьев в них дрожали черные острые пластины, они поворачивались, звучали песней полета.

У Лаэнара были такие же крылья, когда я забрал его. Но сломанные и пустые, а крылья Арцы наполняло волшебство, звенело, текло и отзывалось. Прикасаясь к ним, я словно прикасался к ней самой.

– Не бойся, – сказала Арца. – Я сильная.

Она стояла передо мной – такая маленькая и тонкая, деревце на ветру. Я хотел ответить, но ее крылья выскользнули из-под моей ладони, ударили по воздуху, словно повторяя: «Я сильная».

Я кивнул и сцепил руки в замок у нее на спине, под основанием крыльев. Арца обняла меня и прыгнула вверх.

Ветер ударил в лицо – сиянием, песней полета, стремительным движением крыльев. Я не смог удержаться, подхватил напев, и первые же звуки разметали мысли, переполнили сердце, рванулись в мерцающую вышину. Прозрачный свет нес нас все выше, все быстрее, словно мы мчались в струях опрокинутого водопада.

Черное крыло взметнулось, заслонило мерцающий поток и опустилось.

Арца разжала руки. Песня полета смолкла, ушла в черноту острых перьев и в глубину моего сердца.

Мы снова стояли на твердой поверхности: я чувствовал прикосновение камня, бегущие в нем прожилки металла и дрожь волшебства.

Я отпустил Арцу. Она молча указала вперед.

На миг мне показалось: мы в пещере из детской сказки. Скальные стены поднимались неровными уступами, смыкались высоко над головой, во мраке. Из пола вырастали сумеречные кристаллы, их братья тянулись к ним с потолка. Неясные фигуры скользили среди теней – ночные демоны и блуждающие души.

Я тряхнул головой, и морок погас.

Мы и правда стояли у входа в пещеру, но она была совсем другой.