Предвестники Мельтиара

Должно быть, когда-то она родилась из движения воды и воли гор, но сейчас принадлежала волшебству и людям. Свет здесь был приглушенным, но ровным: я видел белые лампы, притаившиеся в каменных сводах и изгибах стен. Колонны, шершавые и темные, расширялись, уходя ввысь. Ветер блуждал по пещере и нес запах синего дыма, то едва заметный, то терпкий, как в комнате, где курят много и часто.

Неудивительно, что мне мерещится то, чего нет. Здесь все пропитано синим дымом.

– Это залы пророчеств, – сказала Арца. – Сюда могут попасть лишь великие звезды и те, у кого есть крылья.

Она взяла меня за руку – так легко и привычно, словно мы знали друг друга много лет, – и повела вперед.

Я понял, что не все мне померещилось. Конечно, в этой пещере не блуждали души из сказок, но люди здесь были.

Они двигались плавно, почти бесшумно, словно клубы дурманящего дыма или обрывки снов. Одни останавливались, встречались со мной взглядом, ладони скользили в приветственных жестах. Другие проходили мимо, словно не замечая нас. Все они были безоружны, а белая одежда струилась, вспыхивала серебром украшений.

– Тебя позвала Витини, – сказала Арца. – Ты видишь будущее?

Ее ладонь в моей руке была горячей, как песня в глубине стали.

Наша с Нимой тайна открылась еще до начала войны. Но учитель так и не узнал про мой дар, так неужели я скажу о нем врагам?

– Да, – ответил я.

Арца кивнула, вновь потянула меня вперед, и я ускорил шаг.

– Я так и думала, – сказала она. – Вот Витини.

Скальные опоры изгибались, поднимались вверх, теснились, словно деревья. Позади них была сумеречная бухта, зал внутри зала. Я шагнул туда – невольно коснулся черной колонны на ходу – и окунулся в безмолвие. До этого мгновения мне казалось, что в пещерах тихо, но только теперь и в самом деле смолкли отзвуки голосов, эхо шагов и шелест ветра.

Посреди этого озера покоя стояла женщина, смотрела на меня. Ее длинные волосы, пронизанные сединой или нитями серебра, струились по складкам белой накидки.

– Витини, – сказала Арца и, коснувшись сердца, протянула руку ладонью вперед.

Я уже видел этот жест. Так Лаэнар приветствовал всех в первый день в Атанге.

Витини дотронулась до Арцы, сжала ее руку на миг, а потом повернулась ко мне.

Я ждал, что встречу светлый, сумеречный взгляд, но ее глаза были теплыми, карими, как у Нимы.

– Эли? – Тихий голос Витини тонул в полумраке.

Арца крепко стиснула мою ладонь, а потом разжала пальцы и отступила.

Витини долго смотрела на меня, словно ждала ответа, а потом спросила:

– Ты знаешь, что это?

Возле нее был стол, высокий, круглый. Основанием ему служили камни, вырастающие из пола, а на них покоилось мерцающее выгнутое стекло. Я подошел, и оно заискрилось от моего приближения. Волшебство билось и свивалось под прозрачной поверхностью, стремилось вырваться наружу.

– Увеличительное стекло. – Я не знал, как сказать это на языке врагов, и произнес на своем. Если меня не поймут, то что с того? – Через которое смотрят на магию.

Волшебное зеркало. Я прикоснулся к нему – хрусталь вспыхнул под моими пальцами, зазвенел.

– Оно поможет тебе, – сказала Витини у меня за спиной. – Смотри в него. Сможешь яснее видеть будущее.

Она понимает мою речь. И как может быть иначе? Они столько лет таились среди нас, они знают о нас все.

– Да лучше похмелье, чем видеть будущее, – пробормотал я.

Свет мерцал под моими руками, волшебство в глубине хрусталя пело неслышно, но пронзительно, и я не смог устоять.

Я наклонился к зеркалу – оно туманилось тысячами ветров, искрилось всполохами. Я попытался различить движение света, дорогу ветра, услышать, что он хочет поведать мне.

– Смотри сквозь тени, – сказала Витини. – Смотри в глубину. Ты такой же, как мы, ты…

– Нет. – Злость затопила меня, оскорбительные слова рвались наружу, я готов был обернуться, бросить их в лицо этой женщине. Она ничего не знает обо мне и не сможет узнать. – Я не такой, как вы. Я не боюсь моря. Я люблю его.

Стекло исчезло из-под моих рук, стало ветром, ледяным и прозрачным. Он ударил меня, лишил дыхания, швырнул вверх. Грозовые тучи качнулись надо мной, молния сверкнула совсем близко, раскат грома и грохот бури заглушили мои мысли.

Штормовые валы мчались и пенились, огромные, высокие, но берегов не было нигде, лишь горизонт, дымящийся грозой. И белые всплески на гребнях волн, их было так много, сотни и сотни – паруса.

Мир качнулся, и я оказался среди мачт, услышал крики, топот босых ног по палубе. Люди тянули веревки, карабкались по канатам, сворачивали паруса. Буря, вдали от дома, вдали от родного мира, и в небе ни проблеска солнца.

Оно ослепило меня. Вокруг было безоблачное небо, вкус весеннего ветра и солнечный свет – и я смеялся, падал и взлетал сквозь небесные реки.

Черное крыло на миг заслонило свет – я успел увидеть острые перья, волосы, бьющиеся на ветру, и знакомый взгляд.

Арца?

И мир распался, как сон.

Я снова стоял в озере тишины, пальцы касались хрусталя, а в глубине зеркала стонало и билось волшебство.