Предвестники Мельтиара

Звезды надо мной меркли, их затмевала тень, — в шлеме я смотрела сквозь нее.

Мельтиар предупреждал нас, нельзя во всем доверять приборам.

— Лаэнар, — сказала я. — Рядом враги. Посмотри без стекла.

Я почти не двигалась, — парила на волнах, идущих от машины врагов. Возможно, они не видят меня. Возможно, у нас есть шанс.

— Я их вижу! — Голос Лаэнара звенел в моем шлеме. — Они подо мной!

Враги и сияющая волна их силы не сбили нас — мы все еще двигались в своем танце, и сами того не заметив, поймали в клещи чужую машину.

— Они надо мной, — сказала я. — Ударим с двух сторон!

— Да! — крикнул Лаэнар, и я рванулась прочь из холодного потока.

Мои крылья рассекали воздух, — ни один из ветров не пришел мне на помощь, но я поднималась, все быстрее, тень становилась все больше, все ближе. Не было времени целиться, и я выхватила меч — я была уже близко, скоро я поравняюсь с машиной, нанесу удар.

Огонь полыхнул, промчался мимо, обдал меня запахом гари, горячего пепла. Я ослепла, забила крыльями, — но небо пожалело меня, поймало восходящим потоком, понесло вверх.

Еще миг — и я снова смогла видеть. Машина была совсем рядом, я видела врагов, слышала, как они кричат, глядя вверх.

Лаэнар падал на них сквозь потоки, — черная молния в ночи. Мы все делаем правильно, еще немного, и мы ударим одновременно, мы уничтожим их.

Лаэнар не успел долететь — враг прыгнул ему навстречу, рассек небо без крыльев, оно удержало его. Меч Лаэнара сверкнул, но отразился от оружия врага, и от силы удара они закрутились вдвоем, понеслись прочь.

Я не могла смотреть на них, у меня была цель.

Поток швырнул меня в машину, она качнулась. Крылья не дали мне упасть, я ударила одного из врагов. Он уклонился, и я его узнала — это был всадник. Он схватил меня за плечи и выпрыгнул из лодки.

Я рванулась, пытаясь нанести удар, но он крепко держал меня. Мы падали, и я распахнула крылья, — но что-то пробралось в них, липким туманом, шелестящей золой текло, гася силу. Только правое крыло поднялось, а левое повисло разломанными пластинами, и я не могла удержаться в воздухе, могла только замедлить падение.

Так он разомкнул крылья Лаэнара тогда, так сумел сбросить его на землю.

Я швырнула все силы в правое крыло, и дымный шелест затих, затаился. Внизу были скалы, неразличимые и острые, и черная пропасть колодца. Я вновь попыталась сбросить всадника, но он был сильнее. Но крыло все еще было мне послушно, мы снижались кругами, все ближе к колодцу.

Он принял нас, и я крикнула:

— Арца!

Услышав мое имя, врата колодца сомкнулись над нами, звездные знаки вспыхнули и погасли.

Мы рухнули на пол, и всадник разжал руки. Я откатилась, отпрыгнула.

Сила Мельтиара была в этом зале, в стенах, в полу, в каждом камне. Она была со мной, а всадник все еще не мог подняться.

Только теперь я увидела, что у него нет крыльев.

Я знала, что убью его.

21

Я понял — ради этого мгновения я жил.

— Наверху! — крикнул Джерри.

Лодка накренилась, зачерпнула бортом ветер, и я увидел врага. Он падал на нас, неразличимый как ночь, его выдавали лишь звезды, мерцали на обнаженном клинке.

Я бросил весло, выхватил оружие, лодка шатнулась подо мной. Металлический жезл в моих руках был холодным, песни мчались в нем, звенели на острие. Но еще громче звучало волшебство в браслетах, — я не заметил, как оно толкнуло меня вверх, швырнуло в небо.

Я молчал, но весь мир пел за меня, и я летел.

Клинок сверкнул, я отразил его жезлом, и звездное небо закружилось. Ветер бил в лицо, отнимал дыхание, но я смеялся. Все небо стало моим, расступалось от каждого движения, от каждой мысли, — мне не нужны были крылья и небесные реки, я был сильнее их.

Я жил ради этого дня.

Мой враг оставался черной тенью, но он был так близко, что я различал песню его души, — она сияла и билась, тоскливая нота вплеталась в нее, звала все выше. Наше волшебство схлестывалось, расходилось кругами, и я все смеялся, не мог остановиться.

Враг забил крыльями, скользнул в сторону, — я позволил ему. И почти сразу рванулся следом, сквозь хлесткий ветер, холод и восторг. Враг вновь попытался обойти меня, попытался ударить, — но меч скользнул мимо, пронзил лишь воздух. Песни мчались вокруг нас, как смерч.

Я мог уничтожить врага, убить его в любое мгновение. Опьяненный полетом и схваткой, я помнил об этом. Помнил, но хотел вечно лететь, сражаться в небе.

Эли! Дымная пуля прострелила сердце песен, и я задохнулся, на миг перестал видеть врага и небо. Эли, помоги мне! Я внутри гор, она убьет меня!

Я рванулся верх, закружился, глядя как враг поднимается следом, ловит потоки. Не закрывая глаз, я вернулся в Рощу и запел.

«Я не знаю разрушительных песен, — сказал мне тогда Зертилен. — Но песня яда может убить. И может вылечить, все в твоих руках».

Песня потекла, раскаляясь, заполнила жезл, зазвенела, стремясь вырваться.

Враг все еще боролся с ветром — и я упал вниз, ударил жезлом, полоснул еще раз. Зазвенел металл, крыло разлетелось осколками. Волшебство вонзилось в тело врага, полыхнуло в крови, — я слышал гул яда, видел его огонь.