— Простите, что перебиваю, — вмешалась Ханна. — Но вы говорили, что все мифы и легенды правдивы?
— По крайней мере, большинство из них, — кивнула миссис Харнфорт. — Хотя не могу с уверенностью подтвердить реальность лох-несского чудовища.
— Ясно, но это означает, что основатели — другое название… вампиров?
— Народец не употребляет данное слово, да и сами бессмертные его не любят, однако да, легенды о вампирах являются аллегорией вечной жизни, — согласилась миссис Харнфорт.
— Чушь! — пренебрежительно хмыкнул Бэнкрофт.
— Винсент, ты желаешь поделиться своим мнением? — вздохнула владелица газеты.
— Да, вообще-то просто жажду. Если бы эти основатели разгуливали повсюду и пили кровь людей, наверняка мы были бы в курсе.
— Дорогой, я уверена, что ты знаешь определение термина «аллегория». Естественно, никто ничего подобного не делает. Во всяком случае, не буквально. Забудь о бледных клыкастых существах в плащах. Вспомни о периоде своей работы на Флит-стрит. Как некоторые истории просто снимали с публикации. Как действовали скрытые механизмы власти. Некоторые из тех случаев были просто очередным проявлением коррупции, но к какой-то части приложили руку и основатели. Подумай хорошенько: народец не желает, чтобы о них стало известно так называемым простым обывателям. А ты бы хотел этого, если бы по твоим венам тек эликсир вечной молодости? По тем же причинам к огласке не стремятся и бессмертные. Они предпочитают обитать в тени, втайне управляя миром, а не выйти на свет и начать отчитываться о каждом шаге.
— Ладно, — кивнул Бэнкрофт. — Если все обстоит именно так, то каким образом заключили Соглашение? Кто одержал решающую победу и диктовал условия?
— Ага, — одобрительно улыбнулась миссис Харнфорт. — Наконец-то ты начал задавать правильные вопросы.
— Ура! Я молодец! Где полка с моим пирожком?
Повисла многозначительная пауза, во время которой Бэнкрофт, очевидно, вспомнил, кто в помещении является главным начальником, после чего владелица газеты продолжила:
— Все изменилось из-за, скажем так, непреднамеренных последствий бесчеловечного отношения одних людей к другим. Или, проще говоря, из-за упрощения способов убийства. После наступления двадцатого века в ход пошли бомбы, автоматы, артиллерия. Внезапно бессмертные стали крайне уязвимы, несмотря на все свое могущество. Стены з
— Кстати, о бутылках, — оживился Бэнкрофт, доставая виски и стакан из ящика стола. — Я не в состоянии продолжать слушать эту историю на трезвую голову.
— Я не понимаю, — медленно прокомментировала Ханна.
Бэнкрофт расхохотался, пролив виски на стол.
— Прости, милочка, какую именно часть из всего сказанного? — мягко уточнила миссис Харнфорт.
— Это Соглашение… — Ханна дождалась кивка собеседницы, которая подтвердила правильность термина. — Вы говорили, что основатели могут поддерживать жизнь, лишь принося в жертву выходцев из народца, верно?
— Да, именно так я сказала, — улыбнулась миссис Харнфорт. — Должна принести извинения, я действительно забыла упомянуть крайне важный момент. Дела обстояли подобным образом до тех пор, пока наиболее прогрессивные основатели не провели исследование и не научились извлекать жизненную силу или, для упрощения понимания, магию у сверхъестественных созданий, не убивая их при этом.
— Теперь ясно, — протянула Ханна. — Значит, отношения между ними теперь наладились?
— Не совсем, — поморщилась миссис Харнфорт. — Процедура все равно крайне болезненна и не проходит бесследно, значительно сокращая продолжительность жизни того, кто ей подвергся. Представители народца называют это расплатой. Поэтому в целом ситуация не изменилась: основатели продляют свое существование ценой его сокращения у других созданий, но это хотя бы не грозит тем немедленной гибелью. Решение не идеально, оно просто позволяет сделать хорошую мину при плохой игре. Существует еще множество нюансов, но давайте пока оставим их в стороне и продолжим обсуждение.
— Тогда нападение этого оборотня означает, что основатели нарушили Соглашение? — уточнила Ханна.
— И да и нет. Если я верно оценила ситуацию, то она свидетельствует, что один из основателей нарушил Соглашение. Паршивая овца в стаде, иными словами.
— Не относится ли это к той бритой налысо, откормленной овце-коротышке, которая мелькнула на заднем фоне фотографии? — спросил Бэнкрофт, поднимая газету и показывая миссис Харнфорт снимок на первой полосе.