Предвиденные происшествия с бессмертными

— Ну надо же, как замечательно и классно: и жить хорошо, и жизнь прекрасна, — принялся тихо мурлыкать под нос Моретти, слегка пританцовывая.

— Значит, все нормально?

— О, мой дорогой тупоголовый песик, — он одобрительно потрепал питомца по голове. — Эта информация настолько неожиданно, невероятно великолепна, что может даже подтолкнуть меня к выводу насчет существования высшей справедливости! — Моретти обернулся к пленникам и весело сообщил: — Прекрасные новости, друзья мои! Вам предстоит расстаться с жизнью в самой лучшей компании из всех возможных. Свобода! Господь всеблагой, я наконец-то буду свободен!

— А можно попросить… — нерешительно произнес Гэри.

— О да, конечно. — Моретти щелкнул пальцами, отпуская оборотня, и направился к двери. — Поторопись! Живее поднимайся и превращайся. Мы идем на охоту!

Глава 40

Бэнкрофт сидел на крыше здания и наблюдал, как внизу, в тусклом свете раннего утра, в грузовики загружают пачки газет.

— Ты уверен, что человеку с таким уровнем алкоголя в крови безопасно здесь находиться?

— Вне всяких сомнений, — отозвался Бэнкрофт, не оборачиваясь. — Уже почти все испарилось. Кроме того, боюсь, мне не светит умереть даже в случае падения.

— Да, но я больше переживаю за несчастного, на голову которого ты неизбежно приземлишься. Вряд ли эта газета сумеет оплатить издержки за судебный иск.

Миссис Харнфорт осторожно шагнула на крышу и уселась на одну из каменных заградительных тумб. Бэнкрофт развалился на забытом кем-то заржавевшем и потрепанном шезлонге, держа в руке бутылку с виски.

— Тебе не кажется, что выпивки на сегодня уже достаточно?

— Нет, совсем не кажется.

Он наполнил стакан почти до краев.

— Похоже, ты разозлился.

— Я всегда нахожусь в таком состоянии.

— Ты путаешь злость с болью, Винсент, — сочувственно вздохнула владелица газеты. — И эта боль снедает тебя, однако, вместо того чтобы с ней разобраться, ты топишь ее на дне стакана в тщетных попытках забыться. Получается?

— Слишком рано делать выводы, — прокомментировал Бэнкрофт и отсалютовал напитком. — За ваше здоровье.

— Задавай свои вопросы, — произнесла миссис Харнфорт, глядя вдаль на просыпающийся город. Даже в такой ранний час на главной эстакаде Манчестера машины ехали плотным потоком, а во многих окнах многоэтажных домов уже горел свет. — Я знаю, что у тебя их накопилось немало.

— Как любезно с вашей стороны позволить сделать вид, что я хоть что-то контролирую. Вы мне солгали.

— Вовсе нет.

— Сокрытие истины — это то же самое, что обман, и вам это прекрасно известно. Я не имел ни малейшего представления о том, во что вы заставили меня ввязаться.

— А ты бы поверил мне, если бы я сразу все рассказала? — спросила миссис Харнфорт, оборачиваясь, чтобы взглянуть в глаза собеседнику.

— Это не имеет значения.

— О нет, Винсент, как раз наоборот! Если бы я поведала тебе обо всем, ты бы лишь скептически фыркнул. Тебе всегда требовалось увидеть все собственными глазами, чтобы поверить. Людям с подобным складом ума необходимо самим докопаться до истины или хотя бы ее части, в противном случае вы не способны принять ее.

— Вы заставили меня согласиться на работу здесь, не раскрыв всех обстоятельств, — обвиняющим тоном заявил Бэнкрофт и ткнул указательным пальцем в сторону владелицы газеты.

— Пожалуй, в этом ты прав, — после секундного размышления кивнула она. — Я бы принесла извинения, но, полагаю, мы оба знаем, что они были бы неискренними. Мне пришлось так поступить, и я сделала бы это еще раз, даже не задумываясь.

— Да уж, — ехидно прокомментировал Бэнкрофт, бросив на миссис Харнфорт испепеляющий взгляд, и одним глотком осушил стакан виски.

— Ты вправе злиться, дорогой Винсент, однако прошу не забывать, в каком состоянии ты находился, когда я тебя нашла. Ты оказался на самом дне и пытался зарыться еще глубже. Если бы не я, то ты был бы уже мертв.

— Есть вещи и похуже смерти.

— Однажды мы обязательно обсудим это заявление, — пообещала миссис Харнфорт, смерив подчиненного долгим тяжелым взглядом, который тот не сумел выдержать и отвел глаза. — Но не сегодня. Пока же прими как данность, что я солгала ради твоего и всеобщего блага, — последнюю фразу Бэнкрофт встретил безрадостным смешком. — Можешь не верить, Винсент, однако, приведя тебя сюда, в самый центр теорий заговоров, новостей о монстрах и будоражащих воображение идей, я знала, что в какой-то момент истина постучится в твой разум, по-прежнему бритвенно-острый и пытливый, несмотря на попытки залить его алкоголем до беспамятства. Знала, что ты сумеешь разглядеть правду, если тебе представится такой шанс.

— Погиб парень! Совсем еще мальчишка! Он погнался за опасной историей и умер. Только потому, что я не знал всей истины. И это ваша вина!