Читаем Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века. полностью

По мнению археологов, население Верхнего Поднепровья принимало значительное участие в формировании киевской культуры.

3. Население Средней и Северной Беларуси в железном веке

Культура штрихованной керамики

Племена культуры штрихованной керамики располагались на север от ареала милоградской культуры. В VII веке до н. э. — IV веке н. э. они занимали среднюю полосу Беларуси и восточную половину нынешней Летувы. Культура штрихованной керамики оформилась на основе местной культуры эпохи бронзы. Посуду отличает поверхность, покрытая хаотической штриховкой, нанесенной пучком травы или соломы по сырой, необожженной глине.

На разных этапах развития границы этой культуры менялись. В первую очередь ее носители освоили территорию, прилегающую к беларуско-литовскому пограничью.

Расцвет культуры штрихованной керамики и вместе с тем максимальное увеличение ее территории приходится на начало 1-го тысячелетия н. э. В это время «штриховики» населяли не только бассейн Немана, но и верховья левобережных притоков Припяти (Случь, Лань, Птичь), среднее и верхнее течение Березины (Свислочь, Бобр и др.).

В то же время носители культуры штрихованной керамики занимали территорию восточной Летувы и юго-восточную часть Латвии.

Эта культура известна преимущественно по одному виду памятников — городищам. Наиболее исследованными памятниками в Беларуси являются Кимия и Новоселки (в Борисовском районе), Лабенщина и Збаровичи (в Минском районе), Малышки (в Вилейском районе), Старая Рудица (в Дзержинском районе).

Выявленные там жилища отражают патриархально-родовой быт племени. Это большие длинные дома, стены которых опирались на столбы. Жилища располагались вдоль края поселения. Каждый дом разделялся на отдельные помещения по 20–26 кв. м. В центре поселений находились хозяйственные постройки (стойла для скота и ямы-подвалы).

На городище в Малышках обнаружены остатки наземных домов размером 18 х 7 м. Каждый из них был разделен на четыре жилых помещения с открытыми очагами. Характер устройства жилищ свидетельствует об их принадлежности большой патриархальной семье, в которую входили малые семьи. Вероятно, последние своего хозяйства не вели, а являлись частями большой семьи, которая совместно решала хозяйственные и иные вопросы. Способы погребения умерших остаются неизвестными, так как на территории культуры штрихованной керамики они не обнаружены.

Исследователи считают носителей культуры штрихованной керамики балтоязычными племенами — предками летувисов и латышей. Археолог А. А. Егорейченко выделяет две стадии в развитии этой культуры — раннюю и позднюю — и считает их балтскими.

Днепро-двинская культура

В северной части Беларуси в VIII в. до н. э. — IV в н. э. жили племена днепро-двинской культуры. По мнению исследователей, они, как и племена культуры штрихованной керамики, являлись балтоязычными.

Территория обитания древних племен была довольно значительной. В современных границах она включала в себя почти всю Смоленскую область, западный край Калужской области, часть Брянской области, южные районы Псковской и Калининской (Тверской) областей России. Следует отметить, что границы культур железного века установлены приблизительно. Между их ареалами существовали широкие зоны с более или менее смешанной материальной культурой.

В границах Беларуси культура занимала северо-восточную часть Могилевской области и почти всю Витебскую область. Это свыше 160 городищ, раскопки производились на 17 памятниках.

Погребальные памятники днепро-двинской культуры остаются неизвестными, как и у культуры штрихованной керамики. По многим признакам эти две культуры близки между собой. Однако на Витебщине встречается так называемая текстильная керамика, на поверхности которой имеются отпечатки грубой ткани, сделанные до обжига посуды. Вероятно, горшки лепили в специальных мешочках.

Текстильная керамика широко распространена на городищах в бассейнах Верхней Волги, Оки и Камы. По первому исследованному городищу возле деревни Дьяково в окрестностях Москвы культуру называли дьяковской. Ученые считают, что дьяковские племена являлись финно-уграми. Прибалтийско-финские племена в древности заселяли многие места Новгородской и Псковской земель. Наличие текстильной керамики вместе с гладкостенной на городищах железного века может свидетельствовать о смешанном населении из балтов и финно-угров. Не случайно названия некоторых рек и озер на Витебщине характерны для балтийско-финской топонимии.

Среди всех рассмотренных археологических культур железного века к балтийским племенам уверенно можно отнести культуру штрихованной керамики и племена днепро-двинской культуры. Киевская культура вероятно была праславянской. Этническая принадлежность милоградской и зарубинецкой культур не установлена.

4. Средневековые культуры V–VIII веков

Пражская культура

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза