Прекрасная, как река

Мне хотелось сказать Жослену, что было бы интересно посмотреть, как он выглядит с закрытым ртом. По дороге обратно мне пришлось рассказать историю с Этьеном и Марселем. Шарль сказал:

– Да уж, настоящий псих.

– Который из двух?

Мы засмеялись. Я вслух извинилась перед Этьеном, хоть его и не было рядом.

Когда мы снова вошли в дом, я вынула бутылку вина, которую не допила накануне. Мы сели на лестнице поесть и посмотреть на пейзаж.

Второй вечер подряд Сент-Огюст облачался в оранжевую пижаму, готовясь ко сну. Оказалось, мне нравятся закаты, а ведь я всегда утверждала, что от них тоскливо – хоть вой. Мне бы хотелось иметь пульт, чтобы можно было сотню раз прокручивать этот момент, когда оранжевый свет вздрагивает в агонии, прежде чем за несколько секунд исчезнуть. Как ни грустно, он мне напомнил о моих пациентах, которые тоже проживали свой последний закат. Никто не знал, когда исчезнет их последний проблеск, но все были готовы ко всему и старались показать им, как нам будет не хватать их света.

Накануне, роясь в шкафу в ванной, я нашла маленькое радио на батарейках и вынесла его на улицу. Шарль принялся искать свою любимую станцию. Я приступила ко второму бокалу вина, когда заиграла «Honky Tonk Women». Я протянула руку, чтобы прибавить громкость. Мы стали подпевать Rolling Stones, доедая чипсы и все так же глядя на реку. После нашего бурного представления Шарль немного убавил звук.

– Давно знаешь?

– Что плохо пою?

– Ха-ха! Ты поёшь неплохо. Нет, про аутизм.

– Два года.

– И это что-то изменило?

– Да в общем-то все изменило…

– Думаешь, Фред из-за этого ушел?

Я задумалась.

– До того, как мне поставили диагноз, мы долго жили вместе. Может, его это и оттолкнуло. Думаю, любви больше не было. Хоть он и говорит, что скучает!

Мимо дома прошли Фернан и Дениза и помахали нам рукой.

– Тебе сложно с этим жить?

Наполнив бокал до половины, я посмотрела на Шарля.

– Это допрос?

– Да, теперь твоя очередь. На подходе и вопрос о вороне и воробье!

Рассмеявшись, я принялась теребить кольца. Мне всегда неловко говорить о себе, но он сам так хорошо отвечал на мои вопросы, что у меня не оставалось выбора – надо было играть по правилам. Вино упростило задачу.

– Сложно ли жить с моим диагнозом… Да, немного.

– Ворона или воробей?

– Ха-ха-ха! Я люблю всех птиц!

– Хочешь уехать сегодня вечером или завтра?

Это был хороший вопрос, я тоже себе его задавала, как только поняла, что буду возвращаться с ним. Была суббота, и не нужно было возвращаться домой в тот же вечер. Вопрос был скорее технический: мне не хотелось спать в дуплексе одной. В то же время меня слишком смущало, что Шарль будет спать в одной комнате со мной.

– Если хочешь уехать сегодня вечером, не проблема, я выпил всего одно пиво полтора часа назад. Решишь остаться до завтра – у моего брата есть цокольный этаж с двумя спальнями. Я жил там во время ремонта. Только надо ему позвонить.

Мне не хватало моей кровати на маяке, но я почему-то согласилась пойти ночевать к Антуану.

– Хорошо, давай сделаем так!

– Отлично!

Пока он звонил брату, я воспользовалась моментом, чтобы переодеться. Порывшись в рюкзаке, достала большой розовый джемпер и черные легинсы. Заплела две косы и надела зеленую бейсболку с надписью «Матан» под изображением лосося. Мне ее привезла тетушка Клэр из поездки туда три года назад. В таком виде я приехала к маме, и та сказала:

– Ты когда-нибудь окажешь мне честь и оденешься как настоящая женщина?

– Только на твоих похоронах!

Я не могла и подумать, что это случится так быстро.

Глядя на себя в маленькое зеркало в ванной, я улыбнулась. Бедная мама, я и вправду все еще похожа на подростка. Она обожала покупать мне косметику и сердилась, заметив несколько месяцев спустя, что коробочки до сих пор не открыты.

Она не теряла надежду однажды увидеть меня с красивой прической, накрашенной и хорошо одетой. Она бы обменяла машину и дом на то, чтобы я появилась в вечернем платье и на высоких каблуках. Мне вспомнилась фраза, которую психолог сказал мне во время сессии, когда я пыталась объяснить, почему выбираю такой стиль одежды: «На самом деле большинство женщин-аутисток предпочитают носить удобную одежду и часто выглядят моложе своего возраста».

Пощипав себя за щеки, чтобы добавить им немного румянца, я взяла рюкзак, вышла и заперла дверь. Я спросила у Шарля:

– Ты уверен, что это правильно?

– Еще бы, Антуан и Лора очень рады. Особенно Лора.

У меня заныло под ложечкой. Я и не подумала, что у его брата кто-то может быть. На то, чтобы играть какую-то роль и производить хорошее впечатление на жену Антуана, у меня уже не было сил.

По дороге я получила сообщение от Фреда.

Я повернулась к Шарлю – он сосредоточенно смотрел на дорогу и напевал песню, которую играли по радио.

Отключив телефон, я положила его обратно в рюкзак. Мы подъехали к очаровательному синему коттеджу, расположенному на берегу реки, и не успели еще выйти из пикапа, как раздался радостный детский голосок:

– Шарли!!!