Прекрасная, как река

Наутро после вечеринки, в двадцать восемь минут седьмого, мама вошла ко мне в комнату и сообщила, что только что позвонила мать Симона и сказала, что я бросила мебель из ее кухни и гостиной на дно бассейна. Не знаю, что удивило ее больше – звонок так рано в выходной или мой поступок.

– Что за дела, Фабьена? И Этьен тебе позволил?

– Я отомстила за себя, и Этьен не смог бы этому помешать.

Алиса, оставшаяся у меня на ночлег, сразу встала на мою сторону:

– Там было много нас, девочек, это не только вина Фабьены.

– В любом случае я не все поняла, еще не проснулась как следует. Кажется, они там после ваших безобразий всю ночь наводили порядок. Не рановато ли звонить людям в такое время…

Мама закрыла дверь и пошла делать себе кофе.

– И это все? Тебя не накажут? – ошеломленно спросила Алиса.

– Не знаю. Наверняка выслушаю нравоучение, когда ты уйдешь, но я не против. Увидеть физиономии парней – это того стоило.

Алиса снова изобразила их, и мы посмеялись, как накануне.

Внезапно ее осенило.

– Какая сегодня дата?

– Пятнадцатое июня.

– Черт… Я только сейчас вспомнила, что у меня в полдевятого собеседование для работы у Клеманс Семанс.

Само звучание этого имени заставило мои уши свернуться в трубочку.

– У кого?

– Клеманс Семанс! Ты что, не была там? Овощной рынок недалеко от нашего дома. Они ищут кассиров.

– Окей…

– Слушай! А идем со мной!

Алиса спрыгнула с кровати.

– Скажи да! Было бы так здорово, если бы мы работали вместе!

– Думаешь, я смогу быть кассиром?

– Конечно!

Не знаю почему, но я согласилась, и мы отправились на рынок. В полдевятого в кабинете мадам Клеманс собрались шесть девушек и четыре парня. Обстановка была странная. Клеманс оказалась низенькой женщиной с суровым лицом и резкими движениями. При каждой ее фразе я краем глаза поглядывала на Алису, чтобы понять, осознаёт ли она, во что мы ввязываемся.

– Девушки будут на кассе, а парни в поле. С утра и после обеда все выгружают овощи из грузовиков. Начинаем в полшестого.

Я предпочла бы пойти в поле собирать овощи, чем обслуживать клиентов. Кусая губы, я робко подняла руку. Клеманс кивнула в мою сторону.

– Адриена?

– Фабьена.

– Это одно и то же.

Мне больше не хотелось говорить, но на меня все смотрели.

– Можно мне работать в поле вместе с парнями, а не кассиром?

Внимательно изучив меня с ног до головы, она отрезала:

– Серьезно? С таким телосложением разве что репу дергать. У кого-то еще есть вопросы?

Я не понимала, почему она мне так ответила. Я осмотрела свои ноги и руки.

– А что не так с моим телосложением?

Я услышала, как Алиса давится от смеха. Я была рада, что ей смешно, потому что сама была скорее на грани плача.

– А то, что оно не годится для работы в поле. Парни не станут тебя ждать. Я не виновата, что ты долговязая и худая, я же не твоя мать. Что ж! Начнем, если хотим закончить.

Я не выдержала и парировала:

– То есть, по вашей логике, если бы моей матерью были вы, я была бы круглой, как шар, и смогла бы работать в поле?

Все засмеялись. Клеманс Семанс сделала вид, что не услышала меня. Критерии отбора на работу казались размытыми. Мы обошли рынок, она вкратце объяснила, что нужно делать, и я предположила, что меня взяли, но подтверждения все еще не получила. Она подняла вверх кулак и начала по очереди разгибать пальцы после каждого заявления, звучавшего как приказ:

● люди должны платить наличными,

● знай наизусть коды овощей,

● говори с клиентами и веди себя дружелюбно,

● предлагай им донести их заказ до машины,

● всегда присматривай за своей кассой.

Я подождала, пока остальные разойдутся, чтобы изучить торговый зал, как велела нам Клеманс, а затем подошла к ней, выкручивая пальцы за спиной.

– Извините…

Она пересчитывала деньги в черной поясной сумке.

– Да, Адриена?

– Я не понимаю, как можно одновременно относить пакеты в машину клиента и присматривать за кассой.

– Просто делай все быстро.

– Да, но если машина припаркована далеко?

Взглянув на часы, она сказала:

– Ладно. У тебя есть работа и подруга, которая смеется над твоими плоскими шутками. Идите есть и через пятнадцать минут назад, вы работаете с двенадцати до пяти.

Я побежала к Алисе сообщить хорошую новость. Купив один сэндвич на двоих и виноградного сока, мы поели за семь минут. Я не понимала, как буду разбираться с кассой первый раз и не имея ни минуты подготовки. Алиса была счастлива, что нас приняли, и без остановки повторяла, что скоро у нас появятся завистницы. Место было, конечно, неплохое, но чтобы у нас появлялись завистницы – в это верилось с трудом.

– Почему?

– В смысле?! Все хотят работать у Клеманс Семанс!

Я подумала, что наверняка здесь хорошо платят, и улыбнулась, вообразив, что наконец смогу купить себе такой же портативный CD-плеер, как у Эстель Нолен.

Мы сидели на краю тротуара напротив рынка, и я услышала, как кто-то несколько раз свистнул своей собаке. Звук был таким резким, что я каждый раз зажмуривалась. На четвертый раз я обернулась взглянуть, кто свистел и, главное, куда подевалась собака. Нам активно махала Клеманс. Я была оскорблена.

– Да ладно… Это она что, нам свистит?