Прекрасная незнакомка

— Я тут ни за, ни против. Ее дело. Не мое. И не твое. — Засим он встал с чашкой в руке и посмотрел на каждую из троих. — Заключив, что ты, Кэ, приехала навестить дочку, оставлю вас с нею наедине, хоть и видится мне крайне нежелательным оставлять ее с тобою. Мама, ты не хочешь, со своей чашкой, подняться наверх? — Шарлотта Брэндон невозмутимо кивнула, пристально поглядела на дочь и на внучку и следом за сыном покинула кухню. И лишь когда они оказались наверху, она заметила, что Алекс успокоился. — Ради Христа, мать, с чего она затеяла этакий допрос?

— Пусть это не тревожит тебя. Просто устроила проверку.

— Господи, с нею нет спасу.

Шарлотта Брэндон ничего не ответила, сама была заметно расстроена.

— Надеюсь, она не очень будет давить на Мэнди. Девочка, по-моему, страшно растерялась, когда пришла Кэ.

— Как и все мы. — Он задумчиво глянул на огонь в камине. Мысли были о Рафаэлле, о том, что не хотел он, чтобы она так вот ушла. Однако после учиненного Кэ допроса оставалось порадоваться, что Рафаэллы тут уже не было.

Миновал целый час, прежде чем Аманда постучала к дяде. Глаза ее были влажны, с измученным видом рухнула она на стул.

— Как оно прошло, миленькая? — Он похлопал ее по руке, и она принялась плакать.

— Как всегда у меня с ней. Дерьмово. — И с новым вздохом отчаяния: — Она только что ушла. Сказала, придет завтра.

— Жду не дождусь. — Алекс сочувственно пригладил волосы племяннице. — Не поддавайся ей, детка. Сама знаешь, какая она, но тут у нее никакие штучки с тобой не пройдут.

— Ой ли! — Аманда возмутилась. — Она сказала, что если я не вернусь домой к началу марта, то она меня тогда зашлет в какое-то заведение и докажет, что я не в своем уме и потому сбежала из дому.

— А что намечается в марте? — Алекс был озабочен, но не в такой степени, как ожидала его племянница.

— Она намерена начать вовлекать коллег в свою кампанию. И нужно, чтоб я была при ней. Мол, если узнают, что она в хороших отношениях с шестнадцатилетней девочкой, то поверят, что и с другими может быть в хороших отношениях. Кабы они знали! Господи, уж лучше пускай запрут меня в то заведение! — Она обернулась к нему, словно ставшая на десять лет старше. — Ты веришь, что она так поступит, Алекс?

— Конечно, нет, — улыбнулся он. — Подумай, как это изобразят газеты? Черт возьми, кажется куда лучше оставить тебя здесь.

— Я про это не подумала.

— На то она и рассчитывала. Просто старалась запугать тебя.

— Ну, это получилось. — Потом она подумала, не изложить ли Алексу, как рассказала матери по телефону про Рафаэллу, но почему-то не нашла в себе сил обсуждать это, и пожалуй, тот факт, что она отдала Рафаэллу на растерзание своей матери, после всего прочего не показался ей уж очень значительным.

Так оно вроде и было. Но лишь до шести часов утра, когда Кэ понемногу пробудилась в своей кровати в отеле «Фэрмон». По восточному времени было восемь, проснулась она по привычке, только чтоб сообразить, что в Сан-Франциско еще только пять утра. Она лежала себе, рассуждая об Аманде, о брате, затем о Рафаэлле… ее темных глазах… черных волосах… о лице ее. И вдруг, будто кто поднес ей к глазам фотографию, она припомнила, откуда ей известна была та, с кем пришлось встретиться минувшим вечером.

— Боже мой! — вслух произнесла Кэ, вмиг села на постели, уставясь в стену напротив, снова улеглась, глаза ее сузились. Может быть… не может… но если может… Мужу Рафаэллы случалось выступать в одном специальном комитете конгресса. Было это давным-давно, он уже был совсем старик, однако оставался одним из самых уважаемых финансистов в стране, и она с полной определенностью вспомнила, что жил он в Сан-Франциско. Разговор у нее с ним был очень короток, и уж совсем мимолетно познакомилась она с его удивительно красивой молодой женой. Та была тогда новобрачная и совсем еще дитя, да и Кэ сама была молоденькая. Темноглазая юная красавица не произвела особого впечатления на нее, не в пример тому старику, притягательному своей властностью и динамизмом. Джон Генри Филипс… Филипс… Рафаэлла Филипс, как назвал ее Алекс… бывший муж, так было сказано. И если все подтверждается, у девицы денег куры не клюют. Коль развелась она с Джоном Генри Филипсом, то сидит на миллионах. Или нет? А развелась ли? Кэ стали одолевать сомнения. Ничего не слыхала она о разводе. Погадав час, позвонила своей секретарше в Вашингтоне.

Добыть информацию не составит труда, так подумалось. И Кэ была права. Ответный звонок секретарши последовал через полчаса. Насколько известно — а она переговорила с несколькими осведомленными людьми — Джон Генри Филипс по-прежнему жив и никогда не разводился. Несколько лет побыл вдовым и женился на француженке по имени Рафаэлла, дочери видного французского банкира, Антуана де Морнэ-Малля. Ей, надо думать, тридцать с небольшим. Супруги ведут затворнический образ жизни на Западном побережье. Сам Филипс уже несколько лет тяжело болен. Так-то, прокомментировала Кэ, повесив телефонную трубку в своем погруженном в темноту гостиничном номере в Сан-Франциско.

ГЛАВА XX