Прекрасная сторона зла

— У него тоже теперь такое красивое лицо? — Дина морщится, когда мои клыки пронзают ей запястье, и закусывает нижнюю губу. Делаю несколько глотков и отпускаю ее. Я бы выпил больше, но боюсь, что тогда не смогу остановится и выпью ее всю. Лучше остаться немного голодным.

— Нет, ему повезло больше, — отвечаю я, наблюдая за ней. Она выглядит спокойной и даже равнодушной. Запечатываю укусы своей кровью и указываю пальцем на книгу.

— Ты знаешь русский? — спрашиваю я.

Дина кивает и прячет руки под одеялом.

— Откуда, если не секрет?

— Моя мама была русской. Ее убили, когда нам с сестрой было пять… Тетка отвезла нас в штаты, собиралась начать там новую жизнь. Но злой рок настиг нашу семью и тут. Она разбилась на машине. После этого мы попали в приют. Там я пообещала себе, что никогда не забуду русский, ведь это связь с моей мамой, с моими предками… Мы с сестрой, когда вдвоем, говорим только на нем.

— Сожалею. Ты никогда не говорила о своих корнях, — замечаю я.

— Разве это кому-то интересно? — грустно улыбается Дина.

— Представь себе, да.

— Ты не похож на того, кого волнуют чужие истории.

— Мы плохо знакомы, получается, — поднимаясь, говорю я. — Доброй ночи, Дина.

— Будешь уходить, закрой плотно дверь, пожалуйста, — просит меня Дина, и я выполняю ее просьбу.

Иду в свою спальню, чтобы принять душ и переодеться. Решаю, что отдыхать сегодня буду наверху. Мне хочется побыть одному, разобраться в том, что случилось. Толкаю дверь и застываю на месте. На моей постели с журналом в руках лежит Ливия. Услышав, что я вхожу, она поднимает голову, смотрит на меня, и на секунду ее губы трогает улыбка. Но тут же исчезает, едва она видит след от ожога, что тянется от уголка глаза к верхней губе. Вскакивает с кровати и подбегает ко мне. Встает на цыпочки и касается холодными пальцами моей щеки.

— Кто это сделал? — с тревогой спрашивает она, но я игнорирую ее вопрос.

— Как ты сюда попала? — убирая ее руки от себя, спрашиваю я.

— Неважно, главное, что я здесь, — уклоняется от прямого ответа Ливия. — Это были Отверженные, не так ли?

— Ты не отвечаешь на вопрос и рассчитываешь на откровенность? Глупо, Ливия, очень глупо. Особенно для тебя, — прохожу в комнату, опускаю шторы и сажусь в кресло. Я зол, и мне не хочется этого скрывать. Она садится напротив меня по-турецки и долго смотрит мне в глаза.

— Ты меня никогда не простишь? — спрашивает Лив.

— Никогда — это глупое слово для вечности. Но, возможно, однажды мне надоест презирать тебя.

— Лучше презирай. Это приятней, чем равнодушие. А так у меня есть надежда.

— Мы отклонились от вопроса, который я задал. Но раз ты его считаешь неправильным, спрошу иначе. Зачем ты здесь?

Ливия поднимается на ноги и начинает прохаживаться по комнате. Выглядит она сегодня не менее соблазнительно, чем всегда. На ней черные кожаные штаны и туника зеленого цвета, которая перехвачена тонким поясом-цепочкой на талии. На запястьях — золотые браслеты, в ушах, позвякивают цыганские серьги.

— Слышала, что ты уезжаешь. Зашла пожелать тебе хорошей дороги, — с улыбкой отвечает Ливия и скрещивает руки на груди. Ее взгляд мягок и спокоен, но я не верю этому спокойствию.

— Тебя неправильно информировали, — отвечаю я, подпирая рукой подбородок.

— Напротив. Я даже знаю, что тебя ждут, — Ливия берет с кровати сложенный вчетверо лист и машет им в воздухе. Узнаю письмо Елены и, поднявшись, отбираю его. Впрочем, Ливия не особо сопротивляется.

— Ай-ай-ай, как нехорошо читать чужую переписку, — говорю я, и мне хочется ее ударить за то, что она вторглась в мое личное пространство. Узнала то, что касалось только меня. — Тебе, конечно, к лицу имидж плохой девочки, но ведь я могу и забыть об этом.

— Ты клокочешь от ярости, я вижу. Можешь убить, меня, если хочется, — великодушно говорит Ливия и подходит ко мне. — Я в шаге от опалы и отречения. Смерть от твоей руки будет для меня лучшим вариантом.

— Лив…

— Дай мне сказать то, зачем я пришла, — перебивает меня Ливия, и в ее взгляде появляется привычная жесткость. — Ты должен уехать. Если тебе наплевать на свою жизнь, то подумай о мальчиках. Они вляпались по самое не могу, особенно Арсен. Не принимай то, что он выжил, как должное. Считай это чудом.

— Откуда ты знаешь… — начинаю я, но Ливия не дает договорить.

— Неважно. Ты лучший в своем деле, и, не смотря на твое прошлое, к тебе придут просить о помощи. Ты не сможешь отказаться, и тем самым подпишешь себе смертный приговор.

— Ты убила Маркуса? — глядя Ливии в лицо, спрашиваю я.

— Не оскорбляй меня столь глупым обвинением.

— Как ты замешана во всем этом? Откуда у тебя столько информации?

— Косвенно. Скажем так, я невольный свидетель чужих планов. Большего сказать не могу. Ты обо всем догадаешься сам. И желательно, чтобы это было, когда ты будешь, например, в России.

Ливия выжидающе смотрит на меня. Вспоминаю о визите Бариты, и теперь все становится на свои места.

— Ты опоздала, ко мне уже приходили.

— Знаю, я давно здесь жду тебя. Но ты еще не дал свое согласие.

— Зачем тебе все это? — беру Ливию за подбородок и заглядываю ей в глаза.