Прекрасные и порочные (ЛП)

Я убегаю в комнату и закрываю за собой дверь. Самая популярная девочка в школе принимает антидепрессанты, вместо молли²⁸ или кокаина, или обычных наркотиков на тусовках. Самая популярная девочка в школе запустила цепь событий, которые эхом отзываются по сей день.

Я становлюсь ближе к разгадке того, что случилось, и к победе в войне раз и навсегда.

Но хочу ли я всё еще знать? Хочу ли я всё еще воевать? Джек полностью разгромил меня сегодня. Вытащил каждый мой секрет и раскрыл все замыслы, долбя их молотком жестокости. Я переехала в Огайо, чтобы сбежать, начать новую жизнь, а не выставить это на всеобщее обозрение. Он знает. И он может использовать это против меня в любой момент. Как я могла думать, что он мне нравится? Сейчас в моем сердце для него нет ничего, кроме холодного горя. Горя и гнева. Я должна была ожидать его жестокости, когда баловалась с письмами от Софии. Эйвери предупреждала меня. Она предупреждала, что он становится опасным, когда люди копаются в его прошлом, а я проигнорировала это. Я должна была сказать ей, чтобы она сама забрала это письмо. Мне не следовало начинать эту войну.

Вот что ты получаешь, доверяя кому-то

Мне не стоило доверять Безымянному.

Я была идиоткой, когда доверила Джеку свои чувства в тот вечер на вечеринке.

Я обнимаю мисс Маффин и сворачиваюсь калачиком на кровати.

Уродина.

Уродина, уродина.

А ты думала, что это было? Любовь?

Темные волосы. Темные глаза. Запах сигарет. Кривая улыбка, от которой мои колени дрожали, а голова кружилась, становилась зловещей и дьявольской.

Я не влюбляюсь в толстых, уродливых девочек. Никто не влюбляется.

Уродина.

Уродина.

Уродливая девочка.

Черные как пуговки глаза мисс Маффин смотрят на меня без сожаления.

Может, я полюблю тебя. Может, если ты будешь смирной.

-11-

Я наблюдаю, как Айсис уходит через парадную дверь. Её тонкие плечики сутулятся. Сжав кулаки по бокам, она хлюпает носом, прогоняя остатки слез.

Она влезла в мой дом. Она медленно приближается к Софии, чтобы навредить мне. Она – помеха. Я не должен ничего чувствовать к этой помехе. Особенно нежное пламя симпатии, которое лижет мое подсознание. Порыв доказать её неправоту, что я не подонок, который причинит ей боль. Порыв оторвать этому ублюдку яйца и засовывать их в его же собственное горло, пока он не задохнется.

Порыв защитить её.

Я усмехаюсь и отворачиваюсь от окна. Эйвери сидит в машине Айсис. Типично для Эйвери заставлять других выполнять за нее грязную работу, но всё же, Айсис согласилась на это. Поэтому она наполовину виновата.

Эйвери не заслуживает ничего, ни малейшей части Софии. Она даже не заслуживает читать слова, написанные Софией.

Я вздыхаю и пробегаюсь руками по волосам. От меня воняет дерьмом, которое кто-то, возможно Айсис, бросил на мою машину. Я помыл машину на автомойке, но оно очень упрямое. Как и Айсис. Девушка загадка. Для меня большинство людей как открытые книги, которые можно прочитать за несколько минут. Шерстинки животного на куртке – любители животных. Сочувствующие. Желтые зубы – кофе или сигареты, возможно плохая гигиена, всё это признаки пагубных привычек, желание наказать себя. Все просты. Никто не пытается себя скрыть. Они брызгаются духами, делают макияж и облачаются дизайнерскую одежду, но это мнимый щит, который я могу прочесть. Мне требуется всего несколько минут, чтобы понять кто они. А если они особенно сложны, то несколько часов. Люди в Носплейнс, Огайо, не особо сложны и двуличны. Они склонны торчать в торговых центрах, а также к выпивке вверх тормашками, сплетням и футбольным играм.

Но затем приехала она. Новая девочка – сложная загадка. Большинство новичков быстро устраиваются, но не она. Она выделялась, не имея друзей, кроме слишком нетерпеливой Кайлы. Она не присоединилась к группировке, а отнеслась ко всем с одним и тем же бесцеремонным, веселым, скромным юмором. Она не боится быть одна.

Она ни разу не сняла свою защиту. Улыбки. Шутки. Всё это игра. Толстый, стойкий щит, возведенный после нескольких лет боли. Теперь я это знаю. Но она до сих пор не дрогнула. Она прикрывалась щитом, даже когда я поцеловал её, даже когда распространились её старые фотографии и когда слухи о ней стали порочными. Она стойко держалась. Она приняла удары и ударила в ответ с наибольшим усердием, чем когда-либо.