Прекрасный дом

Они перевалили через гребень горы и снова поехали по дороге. Один конец ее вел обратно в Край Колючих Акаций и Ренсбергс Дрифт, и дальше — в долину Мпанза, где началось восстание. Поехав в другую сторону и проделав тридцать миль по неровной, извилистой дороге, проходившей через ущелья и теснины, можно было добраться до Раштон Гренджа и Конистона. На следующее утро они должны были встретиться с другими патрулями в Ренсбергс Дрифте. Оставив лошадь на дороге, Том вместе со связным Ферфилдом поднялся на холм, чтобы оттуда при помощи гелиографа связаться с другим отрядом, какой им удастся отыскать. День был солнечный, и условия для посылки сигналов были достаточно благоприятные, хотя в любой момент с земли могла подняться дымка тумана. Пока Ферфилд устанавливал свою треногу и зеркала, Том старался разглядеть восточные вершины, где действовал полковник Эльтон. Вспышек гелиографа нигде не было видно. Справа, над Мпанзой, небо было темным, поэтому он особенно внимательно глядел в ту сторону. То ли это лесной пожар, то ли опять горят хижины и укрытия? «Что там еще осталось такого, что может гореть?» — подумал он. Он медленно поворачивался, и в его бинокле проплывали холмы, ущелья, голубоватые облачка тумана; затем снова показался дым. Он опустил бинокль, чтобы невооруженным глазом определить направление. Дым поднимался где-то в стороне Уиткранца и поместий его отца в бассейне Моои. Он передал бинокль Ферфилду.

— Как, по-твоему, что это?

Ферфилд повертел линзы и ответил небрежно:

— Хижины горят, сэр.

Том бросился вниз с холма к дороге; через минуту он был в седле, и взвод галопом понесся вперед, поднимая в неподвижном холодном воздухе длинное облако пыли. Ему был знаком каждый дюйм дороги, в его мозгу то и дело вспыхивали неясные воспоминания, которые тотчас же потухали в леденящей тревоге. Казалось, прошло много часов и дней, прежде чем они достигли еле заметного поворота в кустарнике, который он так хорошо знал. Ему пришлось ждать отставших солдат, и он медленно обвел глазами знакомые и родные его сердцу горы. Крааль Умтакати, расположенный у подножия холма, который выходил на дорогу, сгорел — дым еще поднимался над кучей пепла легкими клубами. Напротив, под откосом, огромный столб черного дыма висел над языками пламени. Это был крааль, возле которого он увидел заколотую белую свинью. На южном склоне холма горели или уже превратились в пепел десятки краалей поместий Эрскинов. Он не мог различить, где кончался один и начинался другой, казалось, пожаром была охвачена вся степь. Солдаты, не имевшие права распоряжаться в этом подвластном только ему районе, превратили жизнь его людей в настоящий ад.

Сержант Дональдсон понимал, что это означает, и некоторые другие кавалеристы тоже догадывались, в чем тут дело.

— Спокойнее, ребята, — сказал сержант кавалеристам, которые, сдерживая лошадей, выстраивались в колонну на дороге. Они поехали за Томом по тропинке, извивавшейся среди заросших травой прогалин в кустарнике. Густая трава бледно-красного цвета издавала пряный запах. Вкусные сухие стручки пучками висели на кустах акации. На прогалине, у края кукурузного поля, они наткнулись на группу наемников. К дереву за ногу был подвешен только что освежеванный теленок, и зулусы жарили куски мяса, держа их на заостренных палках над огнем. Их было человек двадцать, закутанных в одеяла и лохмотья, с повязками на головах и руках, когда-то красными и белыми, а теперь почти черными от грязи и сажи. Возле них в беспорядке валялись горшки, фляги с пивом и награбленное добро: одеяла, одежда, украшения, ящики и корзины. Наемники вскочили на ноги, приветствуя Тома.

— Построиться, воры! — скомандовал Том.

Люди построились, с ужасом думая, не расстреляют ли их на месте по какому-то новому капризу белых.

— Что вы здесь делаете?

— Наводим порядок у здешних жителей, — ответил их индуна и повел рукой вокруг себя.

— Чей это приказ?

— Удви, — ответил индуна.

Слово «удви» означало «жаба» — так зулусы называли Атера.

— Где он?

— Вон там, — показал индуна. — В краале под горой.

Это был крааль Но-Ингиля.

— Ступай за мной, — сурово приказал Том. — Возьми с собой всю добычу. Если ты оставишь на траве хоть одну бусинку, я сначала застрелю тебя, а потом того, кто украл ее. Понятно?

— Понятно, — ответил сбитый с толку индуна, у которого в душе все кипело.

По пути они увидели еще группу зулусов-наемников, стороживших угнанный скот. Белые солдаты верхом на лошадях гарцевали среди стада, держа в руках вымазанные дегтем палки; они делили и метили коров.

— Привет, легкая кавалерия, — крикнул один из них. — Вы опоздали — мы уже сняли все сливки.

— Мне нужна моя доля, — сказал Том.

— Особенно не разбогатеете.

— Почему?

— Мы получили только половину, остальные забрал майор. Вам придется договариваться с ним самим, сэр.

— А разве полковник Эльтон не получит на этот раз своей обычной доли?

Солдат оглянулся на своих товарищей. Один из них что-то зашептал, и солдат, внезапно побледнев, вновь повернулся к Тому и к его кавалеристам.

— Я пошутил, сэр.

— Ваша фамилия и название части?