Прекрасный Старый Мир

Причём извернулся, лжив и хитёр был (да и киевляне в той ситуации блеснули, прямо скажем), так что вокняжился в Киеве, да к дружине егойной и ополчение киевское примкнуло. И пошла орда эта Новоград воевать, вроде обидели чем-то киевлян новоградцы. Но пошли не просто так, а через Полоцк, где муж достойный возжелал невестой братца усладится. Вот я бы, признаться, сего типа там бы и удавил, но Рогвальд был в возрасте и просто рабовича из Пскова выкинул. К войску, от большого ума.

А Владимир взял Псков в осаду, так же от ума большого. Впрочем, войск у него было на штурм и не сказать, чтобы достаточно, да и на Новоград он зуб точил, как и вояки его.

И тут дан старый поступает отважно, но глупо: зовёт молодого головореза Владимира на поединок. По преданиям, держался сей дед достойно. Впрочем, закономерно помер.

И тут Рогнеда начинает рваться к Владимиру, «чтоб смерти не множить». Псковичи девку остановили, в светлицу, чтоб охолонула, заточили, да стали в киевлян и дружинников владимирских гадостью кидаться да словами непрельстивыми поносить.

Кидались и поносили аж сутки, пока от Вильно, Воронав а и прочих окрестных Полисов подмога шла. Ну и совершили вылазку, по подходу подмоги. И обнаружили, уже в палатку ворвавшись, Рогнеду и Владимира. Выбралась девка и возжелала Владимира прирезать, за батюшку. Да и у киевских к Пскову претензий-то и не было. Девка дура, но отважно сие. В общем, убить не убила, башку владимирскую милитант псковский развалил. Насильничал её Володимир, не насильничал, да и прочие детали неизвестны, врут и так и так.

Но жила Рагнеда с милитантом тем, да и сынулька её первый был в отца, а не в рабовича. Да и фамилия пошла по матушке, в честь «подвига». И поныне, каждый второй князь псковский Рагонежич, традиция семейная, да и гоняют знатно отпрысков.

В остальных «княжьих» Полисах так же истории занятные были, но ехать то мне к соседям, а с ними, как известно, любовь особенно «тёплая». Впрочем, последнее время гадостей не учинялось, мирно всё, так что думаю, разберусь.

И в целях аргумента межполисной дипломатии, затребовал я у Серонеба Васильевича гаковницу скорострельную. Хоть проветрится, а то пребывает в недрах складских, света белого не зря.

— Не дам, — нахмурился жадина. — На кой бес тебе гаковница, тут и трёх часов пути нет!

— А татям злостным, когда из меня жилы будут тянуть, скажу что «мне ехать недолго», — отернился я. — Гаковницу предоставьте, — с мордой твёрдой выдал я.

— Тати из тебя разве что пуд жира вытопят, но остатний десяток останется. Не обеднеешь, — задел меня за толстое жадина.

Осерчал я немного. Назвал жмота словами разными, гаковницу требуя. Ну и, час спустя, добыл. Ещё и немало повеселился, за плечами к каретной сквозь всю управу неся. Уж очень физиономии встречных-поперечных комичными были. И мортиру парочка помянула, причём без глумления. Может и вправду прихвачу как-нибудь, заключил довольный я, помещая гаковницу на сиденье заднее, да ветошью, с погонщика стребованной, прелесть мою прикрывая.

А вообще, надо бы на обратном пути поговорить с парнем. Почти полгода персону мою возит, а я даже не расслышал как зовут его.

Собственно, нам границу подтвердить, думал я уже в дороге, возницей влекомый, да и всё. А пейзанам финансов на новое обустройство Полис выделит.

Добрались мы до Пскова, к Управе посольской подкатили, да и проводили меня в кабинет коллеги Лешего нашего, заместителя главы управы. А вот сей, довольно молодой тип (не более тридцати годов) меня несколько ошарашил, после представления. Не претензиями, а предложением:

— Ормонд Володимирович, а как Вильно посмотрит, ежели границу мы несколько исказим? — вопросил сей тип, посмотрел на мою улыбку, вздохнул и более развёрнуто сказал. — В смысле озеро сие злостное поля залило. Да и заливает. А у вас участки с нами смежные, вполне плодородные, да не потребные.

— Изябор Славович, это с чего это не потребные? — отернился я. — И уж простите, но пока я, как и вильно на сие с удивлением посмотрим. Дарить вам землицу прикажите? — с удивлением воззрился я на собеседника.

— Не дарить, — поморщился собеседник. — Озеро — вам. Земля пригодная — нам, в равных размерах, один к одному, честный размен.

— Честный столь, что по миру Вильно, с рукой пойдёт с честностью такой, — приступил я к деловым переговорам. — Сколь с озера этого, утёкшего, прибытку? Биом поменялся, рыбу разводить по новой начинать.

— А нашим аграриям лес корчевать и пахать, — ответствовал соседский жадина. — Говорю же — равная мена!

— А взвесить прибыток не желаете, да сравнить? — отернился я. — Землицу, предками оставленную, за бесценок прибрать желаете?

— А под озером — наша земля, — привёл неубедительный аргумент собеседник. — Леший с вами, Ормонд Володимирович, три четверти площади, от размеров озера.

— Леший, Изябор Славович, всегда со мной, — честно ответил я. — Ну десятую часть от площади озера Вильно вам готово пожертвовать.