Прелюдия к большевизму

Следовательно, мне кажется, что во время Московского совещания генерал Корнилов уже интересовался не только обсуждением финансовых и международных вопросов и проводил переговоры не только с железнодорожниками.

Таким образом, картина совершенно ясна: 28 августа в штабе должны были собраться вместе с главнокомандующим «старейшины нации», премьер-министр с военным министром, который «согласился» вручить власть генералу Корнилову, в то время как в Петрограде находились бы войска Крымова, а «большевистское большинство» Советов оказывало бы давление на «обезглавленное» Временное правительство…

Временное правительство, таким образом, «лояльно» прекратило бы свое существование.

Генерал Алексеев, прекрасно информированный о намерениях конспираторов, в одном конфиденциальном письме к Милюкову утверждает, что движение Корнилова «было направлено исключительно против людей, которые один за другим примкнули к правительству, а затем быстро покинули его», то есть против Временного правительства того периода, и признает, что именно для этой цели д-й кавалерийский корпус двигался на Петроград.

До какой степени накануне 26 августа все было подготовлено и организовано в штабе, можно понять из следующего характерного разговора Корнилова с тем же князем Трубецким: «На мой вопрос, почему Корнилов настаивает на участии Керенского и Савинкова в кабинете (следовательно, были те, кто не настаивал!), я получил ответ: „Новое правительство будет вынуждено в силу обстоятельств принять некоторые строгие меры, и я желаю, чтобы эти меры не оказались бы более строгими, чем требуется“». Это заявление не грешит скромностью и достаточно откровенно.

Я думаю, что никто из посвященных и тех, кто интересовался делом Корнилова, не станет отрицать, что намерения группы Корнилова по отношению к Временному правительству должны были подчиниться воле диктатора; никакого «непонимания» в отношении Временного правительства в целом в штабе не существовало. 28 августа роковой вопрос должен был быть урегулирован, и для этой цели войска двигались на Петроград; Львов на самом деле явился вольной или невольной причиной того, что мина, которая через два дня должна была взорвать Временное правительство, сработала до назначенного срока.

Параграф 19

Сами участники восстания не отрицали и не отрицают своих намерений в отношении Временного правительства, даже если объявляют, что слова премьер-министра — «абсолютная ложь». Надо очень внимательно читать первые строки воззвания или манифеста главнокомандующего к «народу России», чтобы понять их истинное значение и оценить мастерство автора воззвания — Завойко. Вот эти строки: «Телеграмма № 4163 премьер-министра — абсолютная ложь во всей первой части; это не я посылал члена Думы В. Львова во Временное правительство, но Львов прибыл ко мне как посол премьер-министра, что может подтвердить Аладин, другой член Думы. Была совершена вопиющая провокация, которая поставила на кон судьбу страны». Как можно понять истинное значение этих строк, если сравнить их с моей телеграммой № 4163? Там премьер-министр заявляет: «1) Львов прибыл ко мне по поручению Корнилова; 2) он призвал Временное правительство передать власть Корнилову; 3) Корнилов подтвердил, что дал Львову необходимые полномочия». «Все это абсолютная ложь», — отвечает своим манифестом Корнилов в расчете на то, что даже недалекий читатель из всего этого может сделать вывод: 1) Львов вовсе не приезжал к Керенскому; 2) он не передавал никаких требований Временному правительству; 3) Корнилов не был расположен наделять Львова должной властью. Более того, бесхитростный читатель должен был бы понять, что не только ничего подобного не было, но что якобы все было как раз наоборот: Львов был послом Керенского, который прибыл к Корнилову. Таково, несомненно, прямое значение той части воззвания Корнилова, которое было передано в ночь с 27 на 28 августа по всем железным дорогам «всем людям, облеченным властью», и «железнодорожным комитетам». Эти слова ясно разоблачают намерения захватить врасплох всех тех, в чьей груди, говоря словами самого заявления, «бьется русское сердце и кто верит в Бога и в храмы», так, чтобы у них не было бы времени понять и узнать истину.