Преломление. Обречённые выжить

Толик постучал в каюту Синёва и после слова «войдите» робко переступил комингс каюты помощника командира. Помощник приводил себя в порядок после «адмиральского часа»: набрасывал на плечи китель, застёгивал стоячий воротник с белоснежным подворотничком, поднимая при этом подбородок к низкому подволоку каюты, чтобы крючком не зацепить шею.

— Ну-с, с чем пожаловали, товарищ матрос? — протянул Синёв приятным офицерским баритоном.

— Разрешите обратиться? — отчеканил Толя по-флотски.

— Я уже всё знаю, матрос Тебеньков. Похоже, влип ты. Я послал запрос в Мурманскую прокуратуру на предмет твой пассии. Пока ничего заранее не скажу, но через пару дней всё прояснится.

Круглое лицо нашего матроса приобрело совершенно чёткие овальные формы. По всей видимости, от Синёва ждать больше было нечего.

— Разрешите идти? — слегка прищёлкнув каблуками, произнёс Толя уже не таким бодрым голосом.

— Идите-идите, матрос Тебеньков, только далеко не заходите, — напутствовал его помощник командира ВТР-21.

.. Прошло дня три. Мы опять собирались в Росту. Развод по работам на общем построении делал младший лейтенант Синёв. Дойдя до Тебенькова, Синёв остановился. Сочувственно посмотрев ему в лицо, попросил зайти к нему в каюту.

— И вы, дежурный, — обратился он ко мне, — тоже зайдите.

— Тэк-с, — начал он, — в Мурманский следственный отдел я послал запрос. В ту же ночь позвонили мои друзья из прокуратуры. Твоя мамзель, уважаемый матрос Северного флота, того-с…

— Что значит того-с? — побледнел Толик.

— Как ты с ней познакомился?

— Никак… Подошла к нашему тральщику в Росте, — оправдываясь, стал объяснять Толик.

— Ну, положим, я всё, что было дальше, знаю. И про экскурсию, и про ленинскую комнату… Здесь ничего не скроешь. Мы с дежурных ещё спросим за это, — и он выразительно посмотрел в мою сторону, — развели тут бордель. Не корабль, а бал-маскарад.

Синёв говорил с некоторым высокомерием, но как отец родной. Изредка в его голосе проскальзывало нечто похожее на сочувствие.

— Твоя дама, как бы это мягче выразиться, систематически склоняет солдат, а сейчас вот и матросов на неуставное поведение, деморализуя тем самым наши вооружённые силы. Даже к патрулю подкатывала со своими предложениями. В ростинском стройбате из-за неё давеча произошла серьёзная драка между солдатами. Типа, кто первый запарит свой веник. Поскольку солдатики покалечили друг друга, по этому инциденту даже дело завели. Прокуратура взяла даму под особое наблюдение. Сама она из неблагополучной семьи, живёт у тётки, нигде толком не работает.

— Это всё наветы! — стальным голосом возразил Толик. — Мало ли что и о ком говорят. Она полюбила меня с первого взгляда. И я её тоже.

— Полюбила… — повторил Синёв с насмешкой, — она здесь много кого «полюбила». Давай называть вещи своими именами. Есть девушки, а есть шлёндры, надо различать.

Вечно благожелательное лицо Толика побагровело. В таком состоянии я его ещё не видел. Согнув в локтях руки с плотно сжатыми кулаками, он приподнялся с дивана и произнёс на тяжёлом выдохе:

— Так что ж?!! Она, по-вашему, эта…

Я вовремя усадил Толика, потянув за ремень, и так держал, чтобы он не сорвался, как собака с цепи. Здесь дело пахло даже не гауптвахтой, а настоящей тюрьмой за нападение на офицера, к чему всё и шло. Синёв, неглупый человек, сделал вид, что ничего не заметил.

— Увы и ах! — произнёс он с горечью. — Всё, что я сказал, — установленные факты. А что, помимо этого, остаётся только догадываться. Так что, матрос Тебеньков, делай выводы. Я плохого тебе не желаю. Если влюбился, разлюбляйся. Она тебе не пара. Да и вообще, не знаю, кому она парой может быть.

— Как это — «разлюбляйся»?! — вскричал Толик. — Это невозможно. Я не верю ни одному вашему слову, товарищ помощник командира ВТР-21! Я же чувствую, она не такая. Такого просто не может быть! А если что-то и было, для меня это не имеет никакого значения… Вы ничего не знаете и не понимаете. И знать не можете.

— Почему не знаю? — спокойно возразил Синёв своим густым перекатывающимся баритоном. — А ленинская комната, а…

Толик прервал его:

— При чём тут ленинская комната?!!. Вы всё не так понимаете, товарищ младший лейтенант!..

Синёв не любил, когда к нему обращались по званию.

— Я ни-чего не по-ни-маю, — медленно и членораздельно повторил он. — Возможно… В женщинах до конца вообще невозможно разобраться. Это неподъёмно. По крайней мере, для меня. Если вы, матрос Тебеньков (он почему-то перешёл на «вы»), считаете её порядочной женщиной… пожалуйста, можете на ней жениться. Даже не исключено, что она будет вам хорошей женой… Но лично я в этом сильно сомневаюсь. Поверьте моему, пусть и не очень богатому, опыту…