Прем Сагар

Услышав это слово, царь Уграсена, придя в великий гнев, созвал всех ядавов и так сказал: «Немедля собирайте вы всю нашу рать, на Хастинапур выступайте! Разбейте кауравов, освободите Самбу, возвращайтесь!» И получив веление царя, вся рать была готова выступить, как вдруг пришел шри Баларам джи к Уграсене и, успокоив государя, так сказал: «Махарадж! Благоволи не посылать на них ты рать свою! Дай повеленье мне, и я пойду, их проучу, заставлю их, чтоб Самбу отпустили! Да посмотрю, за что они в полон вдруг взяли Самбу. Тайну ж эту, пока я не пойду, нам не раскрыть!»

Услышав это слово, царь Уграсена повелел немедля Баладеву джи отправиться в град Хастинапур. А Баладев джи, взяв с собой великих пандавов и брахманов и Нараду джи муни, отправился из Дварки и прибыл в Хастинапур. Тогда господь, разбив в саду за городом шатры, сказал так Нараде: «Махарадж! Расположилися мы здесь. Благоволи отправиться ты к кауравам и сообщи им весть о нашем приближеньи!» И, получив веленье господа, собрался Нарада джи и, отправившись немедля в город, принес всем весть о приближеньи Баларама джи.

И кауравы, услышав, в разум все пришли,
Пошли ему навстречу, в дом его ввели.
А Бхишма, Дрона, Карна вместе все идут,
Прекрасные одежды, желтый шелк несут,
Дурйодхана без страха следует вперед:
«Пожаловал Санкаршан, гуру мой идет!»“

Рассказав это сказанье, шри Шукадева джи сказал царю: „Махарадж! Все кауравы, придя в тот сад и встретив Баларама джи, ему дары там предложили. Потом, упав к его ногам, склонивши головы, произнесли все славословие. Затем же, окропив его душистым чоа и сандалом, надели на него гирлянду из цветов и, разостлавши под ноги ковер, под звуки музыки и пения ввели его в свой город. Потом же, предложив роскошнейшую снедь и усадив его, спросили о здоровье и делах: «Махарадж! Скажи, чему обязаны мы все твоим прибытием сюда?» Когда такое слово так сошло с их уст, немедля Баларам джи молвил: «Махарадж! Я прибыл, как посланец Уграсены, его совет вам передать!» кауравы сказали: «Говори!» Баладев джи сказал: «Царь так сказал: „Не подобало вам вступать в вражду со мной!

Вас кауравов здесь много, юноша — один;
Забыв свой ум и знанье, в бой вступили с ним!
Вы с умыслом свершили столь великий грех!
Забыли стыд людской вы, сына взяли в плен!
Теперь такая гордость обуяла вас,
Замучили его вы! Это общий глас!„»

Махарадж! Услышав это, кауравы пришли в великий гнев и молвили: «Баларам джи! Довольно! Довольно! Не восхваляй нам больше Уграсену! Не нам такие речи слушать! Немного времени прошло с тех пор, когда никто не знал и не хотел знать Уграсену. С тех пор как с нами он в родство вступил, с тех пор и силу получил! Как смеет он теперь к нам посылать с такими дерзкими речами? Не стыдно ли ему? Вишь в Дварке поселился он, и сделался царем, забыл он обо всем былом и что на ум взбредет, все велегласно говорит! Те времена он позабыл, когда в Матхуре с гвалами[521], с гуджарами[522] сам жил и с ними ел и пил! Ведь мы его-то подкормили, породнились с ним и царство помогли добыть! И вот за это нам награда! Когда б мы путному кому такую милость оказали, то он всю жизнь бы славословил нас! Да, кто-то правильно сказал: „Что подлого приязнь, что из песку стена — одно и то же!“»

Рассказав это сказанье, шри Шукадева джи продолжал: „Махарадж! Такие и подобные им речи говорились там. А Карна, Дрона, Бхишма, Дурйодхана и Шалья и все другие кауравы с великим возмущеньем встали и разошлися по домам. А Баларам джи слушал-слушал речи эти, улыбался и остался там сидеть. В душе ж он говорил себе: «Вишь возгордились царством, силою своею, что говорят такие речи! Не то бы не посмели поносить так Уграсену, перед которым голову склоняет сам владыка Брахмы, Рудры, Индры! Не буду больше называться Баладевом, коль я не потоплю здесь в Ганге кауравов всех вместе с городом!»