Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

В-четвертых, провозглашенному идеалу гражданского равенства соответствовали во всем мире только США. Здесь возможность активного участия в принятии политических решений и контроле правительства предоставлялась широким кругам населения, за исключением, однако, женщин, индейцев и рабов. После первых импульсов демократизации при президенте Томасе Джефферсоне в 1801–1809 годах и с приходом к власти президента Эндрю Джексона в 1829 году в США установилась та форма антиолигархической демократии, которая позже стала отличительным признаком американской цивилизации. В других странах до 1830 года дела с демократической модерностью обстояли хуже. Конечно, Французская революция не была настолько безобидной, консервативной и даже избыточной, как утверждает «ревизионистская» историография, настойчиво подчеркивающая континуитет в противоположность революционным новациям. Однако эта революция не привела к всеобщей демократизации Европы и тем более не переросла в мировую революцию. Наполеон, ее исполнитель, правил не менее деспотично, чем Людовик XV, а реставрация монархии Бурбонов (1815–1830) обернулась смешным подобием прежних времен. Бесспорное правление аристократических магнатов в Великобритании продлилось вплоть до 1832 года. В большинстве стран Южной и Центральной Европы, как и в России, царствовал реакционный абсолютизм. Постепенное изменение тенденций развития в сторону конституционной государственности обозначилось лишь около 1830 года, не затронув при этом «цветное» население колоний европейских держав. С политической точки зрения в «эпоху водораздела» ни в Европе, ни в Азии окончательный прорыв демократии не состоялся. Это был скорее последний отголосок дворянской власти и самодержавия. Лишь после этого наступил политический XIX век.

В-пятых, периодизацию легче выстроить с позиций политической, а не социальной истории. В общественной ситуации Франции, Нидерландов или Пруссии несложно распознать признаки перехода от сословного порядка к классовому обществу, ориентированному на рыночные процессы. Аналогичная ситуация просматривается и относительно Японии несколькими десятилетиями позже. Однако в британском обществе позднего XVIII века распознать «сословия» кажется более сложной задачей. В США и британских доминионах они существовали только в рудиментарной форме. Еще слабее сословия были представлены в Индии, Африке и Китае. Большее значение, чем трансформация сословного общества, для многих стран и даже континентов приобрели прекращение атлантической работорговли и вступившее в силу в 1834 году освобождение рабов Британской империи. В ходе последовавших пяти десятилетий западная цивилизация и ее заокеанские территории постепенно избавились от рабства. Если взглянуть на этот вопрос с другой стороны, то следует констатировать, что рабство, как пережиток власти высших слоев общества раннего Нового времени, сохраняло свое влияние вплоть до середины 1830‑х годов. С точки зрения социальной истории отличительным признаком «эпохи водораздела» стали процессы, нацеленные на оспаривание и подрыв унаследованного порядка общественных иерархий.

Историкам еще предстоит выяснить, были ли десятилетия на рубеже XVIII–XIX веков эпохой трансформации аграрного строя за пределами Западной и Центральной Европы – трансформации, сопровождавшейся усилением крестьянских волнений. Многое говорит в пользу такого тезиса[230]. В целом события этого периода пошатнули устои социального традиционализма, но не привели, вопреки революциям во Франции или на Гаити, к их окончательному свержению. «Подъем буржуазии» и возникновение совершенно новых социальных сил наблюдаются только в последующий период и характерны лишь для небольшого числа стран. Ярко выраженные «буржуазные общества» оставались повсеместно в меньшинстве в течение всего XIX века. Тенденция к образованию социальных классов постепенно усиливалась на фоне как сословных, так и других факторов. Она проявила себя непосредственно в результате всемирного распространения индустриально-капиталистического способа производства, которое началось не ранее 1830 года и достигло самой прогрессивной азиатской страны, Японии, только после 1870-го.