Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Во-вторых, индустриализация как глобальный феномен вступила в новую фазу развития. Существенно расширились ее географические рамки. Промышленность Японии и России перешла в стадию так называемого взлета (take off), для которой характерен самоподдерживающийся экономический рост. В Индии и Южной Африке, где в 1886 году были обнаружены крупные залежи золота, индустриализация еще не была столь же масштабной, однако и в этих странах стали развиваться капиталистические центры промышленности и горнодобывающей индустрии, ставшие первыми за пределами западного мира и Японии[238]. Одновременно изменился характер экономического устройства тех стран, которые раньше остальных вошли в стадию промышленного развития. «Высшая фаза индустриализации» технически была тесно связана со «второй промышленной революцией», когда паровой двигатель перестал играть решающую роль. Можно спорить о том, какое из изобретений в сфере техники было наиболее важным, то есть имело самые большие последствия. Без сомнений, в этом ряду окажутся лампа накаливания (1876), пулемет («Максим» – 1884), автомобиль (1885–1886), а также кинематограф, радио и рентгенодиагностика (1895). С точки зрения экономической истории самое большое значение обрело внедрение в промышленное производство изобретений в области электричества (динамо-машина, электродвигатель, электростанция) и химии. 1880‑е годы стали временем решающих инноваций в обеих областях. Одно только серийное производство электродвигателей произвело переворот в целых отраслях промышленности и тех ремеслах, которые ранее не могли извлечь выгоду из применения паровых машин[239]. В это же время произошло сближение промышленности с наукой в неведомой прежде степени. Наступила эра крупных промышленных исследований. На этом фоне и в связи с этим в США и в некоторых европейских странах происходил переход капитализма в фазу концентрации компаний в крупные объединения («монополистический капитализм», по выражению критически настроенных современников). Начали проявлять себя процессы анонимизации предприятий, так называемого корпоративного капитализма (corporate capitalism), поставившие фигуру наемного управляющего в один ряд с личностью руководителя семейного предприятия. Одновременно появилась новая бюрократия частных фирм и усложнилась иерархия увеличивавшегося штата служащих[240].

В-третьих, описанная выше реорганизация в эпоху развитого капитализма имела глобальные последствия, поскольку все больше и больше крупных европейских и североамериканских компаний выходило на новые рынки сбыта за рубежом. Наступила эра мультинациональных концернов. Пароходы окончательно утвердились в качестве основного средства передвижения по океанам, а телеграфный кабель связал между собой все континенты, что привело к очередному скачку в развитии мировой экономики. Только теперь начался экспорт капитала в крупном масштабе через Атлантику, из Западной Европы в Восточную, а также в колониальные страны, Южную Африку и Индию, в формально независимые страны, такие как Китай и Османская империя. Обеспечивали это движение капитала крупные европейские банки, работавшие во всем мире; на рубеже веков к ним присоединились и североамериканские кредитно-финансовые институты[241]. Также в 1880‑х годах стремительно увеличилось число европейских мигрантов, переселившихся в Новый Свет[242]. В рамках новообразованных межконтинентальных систем подрядного труда стала экспортироваться рабочая сила из Азии в Северную и Южную Америку. Начиная с 1880‑х годов fin de siècle стал самым интенсивным периодом миграционных движений в истории Новейшего времени. В общей сложности это десятилетие дало очередной толчок процессу глобализации, в ходе которого впервые возникли экономические и коммуникативные взаимосвязи и системы, охватившие все континенты[243]. В это время начался этап обширной экспансии международной торговли, продлившийся вплоть до 1914 года, а в некоторых регионах, как, например, в Латинской Америке, даже до 1930‑х годов.

В-четвертых, после захвата Египта Великобританией в 1882 году стала ощутимой новая атмосфера усилившейся имперской экспансии. В то время как постоянно усовершенствовались механизмы финансового контроля и завязывалось все более тесное сотрудничество между правительствами европейских стран и частным капиталом, на первый план выступила явно выраженная цель добиться прав на территориальное обладание заокеанскими регионами и установить над ними эффективное господство. В этом состояла сущность нового империализма (new imperialism). С тех пор непрямого управления колониями и доступа к опорным пунктам и анклавам на побережьях стало недостаточно. Африканский континент был поделен на бумаге, а вскоре и в реальности. Юго-Восточная Азия за исключением Сиама (Таиланда) также была присоединена к европейским колониальным империям.