Преображение мира. История XIX столетия. Том III. Материальность и культура

В таких условиях британским и индийским реформаторам приходилось действовать осторожно и с учетом региональной специфики. В исламских частях страны, где рабство было глубоко укоренено, старались избегать слишком резкого провоцирования господствующей элиты. В условиях преобладающего индуизма возникала чрезвычайно серьезная проблема: с какого момента подчиненность низших каст можно квалифицировать как вид рабства. Не всегда все было так однозначно, как в штате Керала, где членов низших каст в начале XIX века их господа могли продавать, покупать, закладывать, а иногда даже безнаказанно убивать. До сих пор индийское общество остается особенно уязвимым в отношении долгового рабства и близкого по форме к рабству детского труда. Однако в целом уже до середины XIX столетия в Индии начался долгий путь к эмансипации. В юридическом смысле важной вехой стал 1843 год. С этого момента суды в Индии стали отказывать в удовлетворении исков, которые основывались на утверждении о рабском статусе обвиняемого[648]. Многие из тех, кто в последующие десятилетия покинул Индию в качестве наемных рабочих, шли на это, чтобы избежать еще более жестких условий постепенно отступавшего рабства.

Отмена рабства во Франции и в Нидерландах

Несмотря на сильное британское давление, Франция тянула с отменой рабства до 1848 года. Французские власти ограничивались пустыми обещаниями, необходимыми, чтобы умиротворить Великобританию. Гуманный аболиционизм не находил особой поддержки среди французской общественности. Колониальная администрация в период Реставрации (1815–1830) функционировала в тесном согласии с интересами плантаторов. На Карибах – за исключением Гаити, разумеется, —в более мягких формах была восстановлена система рабовладения Старого режима, а на острове сахарных плантаций Реюньоне в Индийском океане, по времени синхронно с испанской Кубой, такую плантационную экономику воссоздали заново. До начала эпохи свободной торговли все еще было возможно допускать на французский рынок сахара только производителей из собственных колоний. Парадоксальным образом именно правительство короля Карла X – особо реакционный режим даже по меркам Европы периода Реставрации – в 1825 году заключило с Гаити соглашение о свободной торговле и первым из европейских государств признало мятежную черную республику, хотя и ценой огромных репарационных выплат изгнанным французским землевладельцам[649]. Июльская монархия, в 1830 году пришедшая на смену правлению Бурбонов, покончила с тайной продажей рабов во французские колонии, которая не раз вызывала конфликты с Великобританией, взяла плантаторов под более жесткий контроль и в целом ориентировалась скорее на политическую модель современной Великобритании, чем на прошлое Старого режима.

Но лишь в ходе революции 1848 года небольшой группе противников рабства во главе с Виктором Шельхером, сыном предпринимателя, который своими глазами увидел в 1829–1830 годах на Карибах ужасы рабства, удалось добиться его юридической отмены. Успех французского аболиционизма 1848 года объясняется тем, что уже и прежде вне узкого круга заинтересованных лиц рабство находило все меньше защитников. Дело аболиционистов в 1840‑х годах поддержали многие выдающиеся интеллектуалы от Токвиля и Ламартина до Виктора Гюго. Вдобавок новый республиканский режим мог контролировать ситуацию в колониях лишь в том случае, если бы ему удалось обуздать плантаторские элиты. Республика и наследовавшая ей монархия Наполеона III приняли на себя роль доброжелательных отцов-покровителей своих темнокожих колониальных подданных[650]. Массового движения против рабства, пользовавшегося широкой поддержкой и функционировавшего в течение долгого времени, во Франции никогда не существовало.

Последними из западноевропейских стран в 1863 году ликвидировали рабство в своих небольших американских владениях, прежде всего Суринаме, Нидерланды. Они также пережили переходный период полурабства, продолжавшийся до 1873 года. Подобно Великобритании и Франции (но в отличие от США и Бразилии) рабовладельцы получили компенсацию из государственной казны. Расходы на эти компенсации возмещались непосредственно из доходов Голландской Ост-Индии, которые в середине XIX века в результате введения «культурной системы» существенно выросли. Так индонезийские подневольные работники оплачивали освобождение карибских рабов[651].