Преодоление

И князь Григорий заглянул в эти глазки. И ему, ничего не обнаружившего там, стало тревожно…

Но, не подавая вида, что обеспокоен, он радушно пригласил гостя:

– Проходи, князь Иван! Садись, садись!

Долгоруков сел на лавку.

– С чем пожаловал? – спросил он его.

– Тебя сменять! – прямо ляпнул тот.

Этим, прямотой высказываний, часто грубых, он отличался среди дворян и стольников. И его за это не любили.

У князя Григория ёкнуло сердечко. Он испугался, что сделал что-то не так, раз внезапно приехал сменщик без всякой на то причины, когда не прошло ещё и года его службы здесь.

– Ну, так и сменять… – с трудом выдавил он из себя.

Князь Иван, ничего не сказав более, молча посидел минуту, затем встал с лавки. Он был из тех, кто не мог жить без движения. Ему постоянно нужно было что-то делать, куда-нибудь идти.

Пройдясь по избе, он остановился перед Волконским.

– А ты не бойся, князь Григорий! – забасил он. – Вон сколько страха-то появилось!

Затем он сообщил, что ему, князю Григорию, велено срочно ехать в Москву. Там, в Посольском приказе, лежит указ о его посольстве в Крым.

– Так что собирайся!..

– Захарка, а ну, сбегай до дома! Принеси водку и чарки! – зазвеневшим от радости голосом приказал князь Григорий холопу.

А когда тот выскочил за дверь, он крикнул вдогонку ему:

– Да не забудь закуску-то, стервец!

Захарка быстро вернулся, принёс что надо.

Князь Григорий налил по чарке гостю и себе.

– Ты что всё ходишь-то? – нервно засмеялся он, оправившись от этого непредвиденного визита Долгорукова.

Князь Иван присел на лавку.

Они выпили.

Отломив от каравая кусочек хлеба и кинув его в рот, гость снова заходил по избе.

Князь Григорий, видя, что тому не сидится, тоже встал. Предложив ему осмотреть городок, он вышел вместе с ним из съезжей. Они обошли городок, всё осмотрели. Он показал своему сменщику государеву казну и всякую рухлядь, припасы, что хранились в амбаре, за замком. Дьячок Емелька открыл амбар. Всё было на месте, по описи.

Дело с передачей городка прошло быстро.

Так что уже через день он, бодро забегавший, покинул Каширу. Дорога до Москвы мелькнула быстро. Заглянув к себе на двор и успокоив жену, что он жив и здоров, отправляется послом в Крым, он побежал сразу в Посольский приказ.

Там его действительно уже ждал указ государя. Этим указом ему предписывалось срочно выехать в Ливны, на разменное место.

В Посольском приказе его принял думный дьяк Пётр Третьяков.

– До разменного места тебя будет сопровождать Григорий Ромодановский! Твой старый друг! А в Крым с тобой поедет дьяк Евдокимов, – сообщил он ему. – Знаешь такого?

Князь Григорий кивнул головой:

– Знаю! Он у Заруцкого в дьяках ходил!

– Это хорошо, – сказал Третьяков.

Непонятно было только, что хорошо: что князь Григорий знал дьяка или что тот был у Заруцкого в дьяках.

– Да, ты ещё не всё знаешь! Заруцкого поймали! – сообщил Третьяков ему последние новости. – На Яике, на Медвежьем острове, отсиживался с Маринкой! Их привезли вот только что! С неделю назад!

– Знаю, – сказал князь Григорий.

Да, это он уже знал. Ему сразу же об этом сообщили его семейные. Эта новость уже облетела всю Москву.

Третьяков, поскучнев оттого, что не он первым сообщил ему эту новость, стал объяснять ему, как надо вести дело в посольстве, чтобы заплатить крымцам как можно меньше.

– Казна, мол, Смутой опустела! Напирай на это! Торгуйся! Здорово торгуйся!

Князь Григорий спросил его, что делать, если крымцы не согласятся на малые дары.

Но Третьякова не смутил этот вопрос.

– Должны согласиться! Надо заставить их принять малые дары! Джанибеком в Крыму многие недовольны! И ему сейчас нужны любые деньги, чтобы задобрить своих недругов!..

Он стал развивать дальше то, что предстояло сделать ему, Волконскому.

– Твоя задача состоит в том, чтобы оттянуть время выплаты поминок, больших поминок! Думай, князь Григорий, думай, как это сделать. Сулеш-бик тебе хорошо знаком! Вот и используй это! Напомни ему старую дружбу! Пей с ним! И в Крыму пей с ближними хана! Хоть до зелёных соплей! Но всучи им малые поминки!..