Преодоление

Когда тебя везут в машине и группа готовится к штурму, то меньше внимания обращаешь на какие-то сторонние действия. Мой товарищ, тот, который должен был идти первым, почему-то попросил у меня автомат. Не ожидал подвоха, я подал ему своё оружие, а он мне подменил патроны. Когда ворвался в комнату и открыл огонь на поражение, то не мог ничего понять. По мне стреляют, а я совершенно бессилен. Стреляю в ответ и ни в кого не попадаю. Мне тогда повезло, и я чудом уцелел. Потом, уже когда всё закончилось, выковырял из своего бронежилета шесть пуль. После этого случая я вообще перестал кому бы то ни было доверять.

— И что было потом, доложил начальству?

— Нет, просто ребята велели ему уйти, и больше мы его не видели. Говорят, эмигрировал и живёт сейчас где-то в Европе.

— Да, батя, невесёлая история. А ты-то сам как в столице оказался?

— Видишь ли как оно получилось. Это же было самое начало девяностых, кто-то из штабных сдал нашу группу бандитам, продал всю информацию с фамилиями и адресами. А те стали отлавливать нас по одному и убивать.

Помню, получаю сообщение, друг мой умирает. Днём возле дома напали, пошёл мусор выбросить, его и подловили. Когда приехал, он ещё дышал. Взял его руку, легонько сжал, тот и очнулся. А такой был безбожник, ни в кого и ни во что не верил, и всё надо мной смеялся, когда сказал ему, что в храм захожу. А как очнулся, узнал меня и говорит:

— Витя, я Его видел, Он есть. Ты молись обо мне, ладно?

И ещё, на похоронах, я сидел возле гроба, а потом посмотрел как-то так, немного в сторону, и увидел его. Мой друг стоял возле своего гроба и смотрел на самого себя мёртвого, а потом видение исчезло. После похорон больше не стал испытывать судьбу, собрал вещи и в тот же день уехал в Москву.

С тех пор уже много воды утекло, а я с войны так и не вернулся. Даже когда просто рядом по улице идёт обыкновенный прохожий — в голове срабатывает мысль, куда ударить, если он нападёт. Все для меня — потенциальные враги.

Это очень тяжело, ведь если ты христианин, то все вокруг — твои ближние. Ты должен любому человеку с самого начала, даже если не знаешь его, ставить пятёрку, а у меня все получают двойку и вместо друзей становятся врагами. Вместо того, чтобы любить ближнего я его боюсь и никогда не поворачиваюсь к нему спиной, я всегда в ожидании удара. Это постоянное изматывающее душу противоречие не даёт мне покоя, и потому радости нет.

— Бать, всему когда-то приходит конец. Ты же знаешь, Церковь ещё и великая лечебница. Придёт день, ты перестанешь бояться людей и начнёшь им доверять. Отец Виктор мечтательно улыбается:

— Тогда это будет мой самый счастливый день.

С батюшкой мы земляки и дружим уже несколько лет. Его семья живёт в столице, дети выросли, а служит он здесь же, совсем недалеко от нас, в глухой деревеньке. В воскресенье отслужит и возвращается домой к своим.

В Москве у него куча дел. По старой памяти окормляет тех, с кем раньше служил, а через стариков знакомится и с молодыми офицерами. Бывает, привозит их к нам на службы. Батюшка сам большой, грузный. Такими часто становятся входящие в возраст бывшие спортсмены. Настоящий русский богатырь в окружении молодых ребят, таких же огромных и сильных.

Однажды пожаловался мне:

— Не знаю, бать, что и делать. Молодёжь у нас во дворе ведёт себя отвратительно, пьют, по ночам дебоширят. А тут повадились мне в след про попов всякие гадости кричать. Понятно, что при желании мог бы их и наказать, но я же священник. И они знают, что я священник. Вот и надо мне их как-то на место поставить, и против Церкви не озлобить.

Я на его тревогу особо внимания не обратил и перевёл его слова в шутку, посмеялись мы с ним и забыли. Знать бы тогда чем закончится эта история. Однажды шли они с женой по двору, и в этот момент снова кто-то из пацанов, разухабишись отпустил сальную шутку в адрес матушки. Отец Виктор уже не смог молчать и отчитал соседскую молодежь, пригрозив пожаловаться участковому.

Батюшка припугнул ребят милицией, да и забыл об этом столкновении по своей незлобивости, а пацаны не забыли. Неделю они выслеживали священника, и в момент, когда он вечером ставил в гараж машину, подкрались к нему со спины.

— Я слышал, — рассказывал потом отец Виктор, — как в темноте сзади кто-то ко мне идёт, и не обернулся. Ты понимаешь, может первый раз в своей жизни позволил себе такую роскошь!

Он идёт, а у меня радость, что не чувствую в человеке врага, доверяюсь ему, значит, душа таки исцеляется!

Кто объяснит, почему мой друг среагировал в последнюю секунду перед ударом. Как он понял, что это необходимо сделать? Наверно сказался многолетний боевой опыт, и он успел защититься рукой. Заточка должна была войти в живот, но только пробила руку насквозь и застряла в костях ладони.

Истекая кровью, батюшка снова сел за руль и добрался до ближайшей больницы. Из-за грязи на заточке рука распухла до самого локтя и болела нестерпимо. В больнице он ждал пока его примут, потом, пока придёт врач, оказавшийся не хирургом, а терапевтом. После перевязки он вернулся в машину и набрал мой номер: