Преодоление

— Ты понимаешь, Шурик, я же к ней, всё равно, что к родной дочери относился. Я же её, можно сказать, любил, а она со мной так поступила. Подло поступила, обидела старика. Я её ещё котёнком купил в Москве на выставке, так она мне приглянулась. С руки кормил, наглядеться на неё не мог, а когда пришло время за котятами идти, то я это дело взял под собственный контроль. Сперва ко всем нашим котам во дворе присматривался, но подходящей кандидатуры не нашёл. Ходил, старый дурак, по подвалам, всех кошаков в округе переглядел. Наконец остановился на одном красавце. Думаю: — Вот таких мне котят и нужно. Приманил его и отнёс к своей любимице. А она, бессовестная, два часа с ним по комнате гонялась, а к себе так и не подпустила. Так я ей потом ещё троих кандидатов приносил — и ни в какую, не хочет папочке угодить. Я уже измучился с ней. А она выходит на балкон. И оттуда, представь себе, с третьего этажа сиганула во двор. Как я за ней по лестнице бежал, думал, сердце из груди выскочит. Выбегаю, а она уже снюхалась с самым отвратительным во дворе котом, и короче, совершил он с ней своё чёрное дело, и теперь жду приплод, таких же, как папаша. Кривых, облезлых и одноглазых.

Я слушал старика, и с одной стороны, это действительно было смешно, а с другой, человек неподдельно страдал, и мне было его жалко.

Один только Ваня, составитель из нашей бригады, мой одногодка, как выпьет, так и начинает: — Шурик, а знаешь, кто ты такой? Ты — дрянь, — через минуту, — и все святые твои тоже дрянь, а Библия ваша, вообще — гадость. Не любил я его пьянок, а запивал человек частенько. Как-то попробовал поговорить с ним на трезвую голову: — Ты же самостоятельный мужик, Ваня, зачем Церковь ругаешь? И так хорошо поговорили, на трезвую голову-то. Оказалось, что сам он из-под Козельска и учился в СПТУ, которое в советские годы располагалось как раз на территории монастыря. — У нас трактора в Оптиной прямо в храмах стояли, и учебные классы там были. Кладбищенские памятники посносили, и мы на могилках тамошних монахов с пацанами в футбол гоняли.

Вот такая беда. Иван с нами ещё некоторое время поработал, а потом ему небольшое наследство досталось, и решил он пойти в торговлю. Накупит мелким оптом масла сливочного, тушёнки, печенья, и торгует с земли. А холодно, он полдня простоит, потом — за бутылкой, и жена, ему помогая, тоже потихоньку втянулась. Под вечер пьяные отдадут товар за гроши и снова пить. Через год такой торговли мой Ваня перебрался на одну большую помойку под Москвой. Всё спустили, и квартиру, и гараж. Бедные дети, у них были мальчик и девочка. Вот так подумаешь, сколько таких ваней в своё время через опоганенные святыни прошло, многое становится из сегодняшней жизни понятно. Кто уцелел, а кого-то, как Ваню, зацепило.

Был у нас ещё один очень интересный работник. Работал он хорошо, надёжно, но и пил, тоже славно. Короче, надоели жене его постоянные пьянки, и уговорила она его, нет, не кодироваться. Повезла в Москву к корейцам, лечиться иглоукалыванием. Он нам потом рассказывал: — Лежишь себе, а тебя такая маленькая кореяночка всего иглами истычет и музыку тебе включает. Вот ты и слушаешь с полчаса. Несколько раз так ездили. И что ты думаешь, однажды утром просыпаюсь. Выходной день, у меня по расписанию — выпить, а я не хочу. Представляешь, я даже испугался. Наливаю стопарик, пробую его в себя залить, а он не льётся.

Я весь день промучился, а утром на работу. Надеялся, что к вечеру после смены, эта беда пройдёт, и я с ребятами, как нормальный мужик, после напряжённого трудового дня, а оно не лезет. Жена — то как рада. И тёща рада. А мне тяжело, мне же делать нечего. Книжек я не читаю, гаража у меня нет, телевизор не люблю. Раньше домой пришёл, стакашок пропустил и спать, как хорошо, а теперь брожу по квартире, что приведение. Жена мне удочку купила и спровадила на зимнюю рыбалку. Там рыбаков на речке полно, но все со своим подогревом. А через это и общение между людьми завязывается, а я не пью, и везде один, прямо как прокажённый какой. Скорее бы весна, и на дачу. Там есть чем заняться. Слушай ка, мы вот тогда про патриарха с ребятами говорили, он же, как ты говоришь, семьи не имеет, водку не пьёт, работать ему не надо. Чем же он-то занимается? Я хоть только эту зиму мучаюсь, а он, получается, всю жизнь страдает. Может он тоже весну ждёт, картошку там у себя на даче посадить?

Смотрит он на меня, а я уже откровенно смеюсь, не могу сдержаться. — А чего тут такого, — обижается мой собеседник, — пару ведёрок картошечки в день посадил, как славно, сам размялся и время убил.