Преодоление безразличия. Нахождение смысла во время перемен

В дополнение расскажу о еще одной личной встрече. Когда я читаю лекции в Москве в качестве приглашенного профессора по логотерапии, я регулярно посещаю крупный хоспис № 1 – первый в своем роде в России. Большинство пожилых обитателей хосписа за свою долгую жизнь и ввиду изменчивой российской истории последнего столетия претерпели много лишений: мировую войну, голод, нужду, годы восстановления и годы тяжелого труда, а также годы политических репрессий, надзора и нестабильности. Но в личных беседах с этими людьми, готовящимися к смерти, я регулярно замечал, что лишь немногие, рассказывая о своем прошлом, вспоминали, сколь многого они были лишены и как много им пришлось страдать. Они оценивают свою жизнь скорее по тому, что они сделали или что оставили после себя, что дали этому миру. Другими словами, в конце жизни вес имеет то, за что мы несем ответственность, и это не условия нашей жизни, а то, что мы сделали в рамках этих условий, что мы оставили после себя. Подобное наблюдение сделали многие сотрудники хосписа: в последние недели и дни жизни вопрос о том, как обходилась с нами судьба, имеет меньше значения, чем вопрос том, что мы сами дали миру.

Особенно мне запомнилась беседа с приятной девяностолетней бывшей учительницей немецкого языка. Мы сидели ранним летом в волшебном саду хосписа – в оазисе спокойствия посреди суматохи большого города – под яблоней, и она рассказывала мне о своей жизни. В конце беседы она сказала, что скоро история ее жизни будет дописана. Она не может больше исправить эту историю, улучшить ее, «пролистать назад» к прошлым главам. При этом она казалась вполне довольной: в общем и целом она была благодарна тому, что было написано в ее почти завершенной книге жизни; лишь несколько случаев проявления холодности и несколько упущенных возможностей помочь ученикам немного омрачали общую картину ее жизни, но в целом с ее итогом и формой она примирилась, с остальным, по ее словам, она «могла жить и умереть». Продолжая, женщина сказала мне, что мое счастье и в то же время моя ответственность как более молодого человека заключается в том, что я еще могу вписать что-то в свою историю жизни; что я могу решить сегодня, сколько незавершенных, хороших или менее удавшихся, глав будет в книге моей жизни, когда я ее закончу. «Подходите к своему труду добросовестно», – сказала она.

Невероятно интересно, что именно этот образ Виктор Франкл применял в качестве психотерапевтического метода для пациентов, которые пытались бежать от своей жизненной ответственности, пребывая в невротическом оцепенении:

Можно попробовать предложить нашему больному представить себе, как сложилась бы его жизнь, будь она, например, сюжетом романа, а сам больной – главным героем этого романа. Правда, в таком случае больной имел бы абсолютное право самостоятельно определять развитие сюжета, например, указывать, какие события будут происходить в каждой следующей главе. Тогда он также сможет ощутить свою сущностную бытийную ответственность как свободу решения и выбора из бесчисленных возможностей действия, а не как мнимый груз ответственности, которого он боится и от которого стремится убежать. Мы могли бы еще более ярко подчеркнуть личностный аспект его деятельности, если бы предложили ему представить финал собственной жизни, когда он был бы уже в состоянии закончить свою полную биографию. Но даже в случае такой последней главы ее сюжет разворачивался бы в настоящем. Больной, словно по волшебству, оказался бы в состоянии внести в свою жизнь все необходимые поправки; он мог бы совершенно свободно определить даже то, что должно произойти непосредственно после описываемых событий… Суть этой аллегории такова, что человек был бы вынужден во всей полноте пережить чувство собственной ответственности и действовать в соответствии с ним.[25]

Конечность как главная черта жизни дает нам осознать, что наши решения и жизненный путь, который мы сегодня выбираем, становятся нашим прошлым, превращаются в нашу жизненную историю. Сколько бы судьбоносных поворотов (хороших и не очень) ни содержала актуальная глава, если мы будем соизмерять масштаб нашего будущего Я с сегодняшними решениями и захотим сделать этому Я подарок – возможность когда-то мирно проститься с собой и примириться с результатом своей жизни, – мы поймем, что равнодушие и отстраненность – не самая достойная жизненная позиция.

Таким образом, мы уже познакомились с двумя убедительными основаниями для того, чтобы в корне не доверять отстраненности и отказу от надежды: это, во-первых, то, как мы появились в мире, а во-вторых, конечность нашей жизни. Вооруженные этими фактами, мы снова рассмотрим кризис современности и в особенности те жизненные позиции, которые мешают осмысленному существованию и дружбе с жизнью.

Настоящее открыто

Современная позиция отстраненного существования