Преодоление безразличия. Нахождение смысла во время перемен

Клинический опыт показывает, что такие открытия не обязательно случаются в конце жизни (но в такой момент – регулярно). Часто достаточно позволить, чтобы наряду с интуицией и разумом в нас говорил голос инстанции, которую философская традиция называет совестью, а народ – мудростью сердца, и учитывать этот голос. Что происходит, если прислушиваться к этому голосу, и, прежде всего, как это может исцелять, я хочу показать на одном примере. Он указывает путь к душевным и духовным связям, которые позволяют увидеть чудесную возможность для человека обратить трагедию в триумф (Франкл) – триумф не только человека, но и жизни.

Отвечать добром на зло

Я хочу рассказать о молодом специалисте-психологе примерно сорока лет, который получил важную государственную награду за создание приюта для детей из так называемых неблагополучных семей (broken homes) и разработку очень эффективной исцеляющей практики по приему, поддержке, воспитанию и сопровождению детей, доверенных приюту. Когда на одном научном семинаре коллеги попросили директора приюта рассказать о своей работе, большинство слушателей ожидало, что, вероятнее всего, он будет говорить что-то про необходимость личного участия в общественных делах и, возможно, об обязанности поделиться своим благополучием и своими знаниями психологии с детьми, которые обделены судьбой и нуждаются в помощи.

Но коллега начал говорить совсем о другом. Он рассказал о постоянно поступающих данных, что дети, которым родители не уделяли достаточно внимания, которых били и которыми пренебрегали, довольно часто склонны обращаться так же со своими детьми[36].

Эта связь на самом деле прослеживается не в подавляющем большинстве случаев, но их достаточно много для того, чтобы считать это простым совпадением, и многие исследования уже подтвердили существование подобной связи. Механизм такой «передачи» еще не объяснен полностью. Возможно, здесь играют роль усвоенные модели поведения и вид привязанности. Также, возможно, недостаточная мозговая стимуляция в раннем возрасте затормаживает процесс научения тому, что означает иметь позитивные и обнадеживающие отношения с другими людьми, и также затрудняет развитие мозга, необходимое для развития эмпатии и контроля импульсов[37].

Сначала было не совсем понятно, к чему клонит коллега, почему вдруг он начал именно с этих данных, но затем он стал рассказывать о своем детстве. Он вырос в неблагополучных условиях и был самым младшим в семье жестокого алкоголика и маниакально-депрессивной матери, едва поддававшейся лечению. Будучи младшим из трех братьев, на протяжении детства и юности он был громоотводом для всей агрессии, разочарования, неуверенности и нестабильности в семье. Он не находил радости, у него не было друзей среди соседей и одноклассников, потому что на нем было клеймо ребенка из асоциальной семьи. Только благодаря благим усилиям дедушки двое братьев (среди них и он) смогли ходить в школу и доучиться до выпускного экзамена.

Однажды, рассказывал он, в супермаркете он случайно заметил обложку журнала по популярной психологии, в котором была статья о влиянии и последствиях детства в неполноценной семье. Он купил этот журнал и прочел по дороге домой. Коллега рассказывал, что тогда он впервые смог осознать все то несчастье, которое пережил в детстве. Заново всплывшие болезненные воспоминания потрясли его; но больше всего его беспокоила упомянутая в статье связь между пережитым и передаваемым дальше страданием. Существовала ли вероятность, что он будет причинять те же страдания своим детям (которые тогда еще не появились на свет)? И станут ли его дети передавать это темное наследие дальше, своим детям? Все это казалось бесконечной цепочкой нехватки любви, заботы и одобрения.

Коллега рассказывал, что в течение последующих недель в нем созрело решение: он понял, что нужно прервать хотя бы эту цепочку страдания, он пообещал себе, что именно он разорвет ее. Он сменил обучение машиностроению на обучение психологии по специальности «воспитание детей и молодежи». Спустя несколько лет (и курсов обучения) он смог возродить детский приют, который незадолго до этого закрыли из-за неэффективности, и стал оказывать помощь нуждающимся детям из неполноценных семей, что принесло ему награду. После небольшой паузы он добавил: «У меня было одно преимущество. Мои товарищи по учебе должны были читать и учиться, чтобы понять то, что понять сложно: как чувствуют себя дети, выросшие в неполноценных семьях, когда они в страхе ложатся спать, а утром с тем же страхом просыпаются. Моим одногруппникам приходилось читать в книгах о том, в чем будут нуждаться такие дети, когда придут к ним на сеанс терапии, и о том, как ведомство по делам молодежи принимает решение, что этих детей невозможно доверить их биологическим родителям. А я знал и знаю все это. Не только из курса обучения, но из собственного опыта. Я знаю, что мне пришлось пережить, и знаю, чего мне тогда не хватало, и могу дать это тем, кто нуждается сегодня».