Преодоление (СИ)

- Отец… - начал Алексей, но тут же был прерван Петром Алексеевичем, повысившим на него голос.

- Я полагал, что ты понимаешь, какая ответственность ложится на твои плечи. Ответственность за нашу фамилию, за продолжение нашего рода, за нашу жизнь и благополучие, наконец! А ты пускаешь все это под откос из-за какого-то дрянного мальчишки, из-за приблудной шлюхи!

Больше всего на свете Алексею сейчас хотелось закричать, затопать ногами и доказать, что это вовсе не блажь, что это его жизнь, в которой он не будет счастлив без Вани.

- Я люблю его, - прошептал он едва слышно.

Отец снова успокоился.

- Это пройдет со временем, - снисходительно отозвался он. – Ты должен жениться. Я даю тебе срок до Рождества. Женись на этой девочке, что живет у Долгоруких, она хорошая партия. Что касается Ивана, то я отправлю его на поселение в Благое.

Алексей уставился на отца, не веря своим ушам.

- А чтобы у тебя не было искушения навещать его, то добавлю: если хоть ногой ступишь на земли Николая ближайший год, так Иван уедет в Сибирь. А то и вовсе продам его. Надеюсь, ты меня услышал.

Алексей застыл. Вот она, расплата. Он был слишком легкомыслен. И снова будет платить по счетам. Он так неосторожно начал надеяться на возможность счастья – напрасно; еще хуже было то, что он позволил надеяться Ивану.

Отец давно уж вышел из кабинета, а Алексей все продолжал сидеть там, пока за ним не явилась Парашка, приглашая к обеду.

Этой ночью он Иваном овладел. Назавтра Ваня должен был уехать с утра; поэтому они не тратили времени на слова. Сдирали друг с друга одежду с отчаянной злостью, ласкали друг друга слишком нетерпеливо, стремясь слиться воедино скорее, сильнее, полнее.

Алексей не слишком много времени уделил подготовке Вани, вошел в него едва ли не сразу, вызвав болезненный приглушенный стон. Иван лежал на спине, обхватил любовника ногами и руками и не хотел потерять ни капли этой невыносимой боли, что распирала его тело. Он принимал жесткие толчки Алексея и стремился им навстречу, они бились друг о друга на постели, словно хотели впечатать память о себе настолько глубоко, насколько это вообще было возможно.

Оба не сомкнули глаз в эту ночь.

Перед рассветом Алексей, гладя Ваню по плечу, тихо сказал:

- Я все равно найду способ быть вместе. Я найду и хочу, чтобы ты меня дождался.

Иван молчал.

Глава 6.

В середине ноября выпал первый снег. Выпал и сразу растаял, превращая дороги в месиво. Погода стояла ненастная; солнце скрылось за вечными тучами, с неба постоянно сыпалась отвратительная холодная морось. Даже днем создавалось ощущение сумерек.

Выехать куда-то было очень трудно. Но, несмотря на погоду, в имении Долгоруких все пришло в волнение. Вернулась ненадолго младшая дочь, счастливая, загорелая и еще более разговорчивая, чем обычно. Но главным было то, что в последние недели князь Алексей Вяземский зачастил к ним, оказывая всяческие знаки внимания воспитаннице княгини.

Вся губерния, только что пережившая свадьбу Николая Вяземского и Ольги Долгорукой, предвкушала новое развлечение. Все делали ставки, когда же произойдет счастливое событие.

Екатерина Семеновна была в восторге. Она едва ли не ежедневно принимала у себя подруг и соседок, сплетничала с ними об удаче, посетившей их дом, и ходила в церковь ставить свечки за скорое разрешение наболевшего вопроса. Алексей наведывался к ним уже с месяц, приглашал Наталью Дмитриевну на верховые прогулки (конечно, когда позволяла погода), ужинал у них часто и сам пару раз пригласил Долгоруких с племянницей к себе в гости. Но просить руки девушки не спешил.

На Наталью внимания никто не обращал. Будучи уверенными, что более достойной партии для нее не сыскать, добрейшие опекуны не желали вникать в ее желания.

В один из этих темных, ненастных дней Алексей попросил у Павла Ивановича разрешения жениться на Наталье. Долгорукий, разумеется, с серьезным и отеческим видом, как и полагается в таких случаях, благословение свое дал. Он даже позволил Вяземскому поговорить с Натальей наедине – официально спросить ее саму – но, по сути дела, все уж разрешилось.

Наталья вошла в кабинет, словно на эшафот. Выглядела она бледнее обычного, глаза ее стали еще больше и сверкали каким-то лихорадочным блеском.

Должно быть, один только Алексей видел в ней изменения: она стала резка с ним, сопротивлялась навязываемой ей воле, но вслух перечить своим благодетелям не могла.

- Вы все же решились, - ее тихий, усталый голос Алексея насторожил.

Наталья присела на краешек кресла, сложила руки на коленях, крепко их сжав, и уставилась взглядом в стену. Она была в светло-голубом платье, сверху накинула цветастый платок – хотя в комнатах и было тепло, однако в коридорах гуляли сквозняки.

- Да. Я просил вашей руки у Павла Ивановича. Он дал согласие, - Алексей остался на ногах.

Он стоял у письменного стола в трех шагах от нее, но сейчас их разделяло не расстояние.

- Конечно, он дал согласие, - как-то отрешенно повторила она.

- А вы? Вы согласны стать моей женой?

- Разве это имеет значение? – Наталья подняла на него взгляд, полный муки. – Зачем вы это сделали?