Преодоление (СИ)

Алексей отвернулся к окну. Он не знал, как объяснить ей, что меньше всего на свете желал бы быть сейчас здесь. Что он должен жениться, чтобы сохранить благополучие другого человека. Человека, который, быть может, никогда уже не будет его.

Иван так и не сказал ему ни слова в ту последнюю ночь. На рассвете молча собрался и выскользнул через окно. Алексей не стал провожать его, только позже через брата узнал, что Ваня теперь у него конюхом служит.

Теперь его тоска была острее, яростнее. Теперь он знал, каково это – обладать телом любимого человека, испытывать такое всепоглощающее желание и утолять его с тем, кто жаждет тебя не меньше. Расставаясь с Ваней в прошлый раз, он думал, что излечится, что скоро обо всем забудет. На сей раз он знал, что время ему не помощник. Это выворачивающее душу стремление быть рядом с любимым человеком лишь приглушается, становясь тупой, привычной болью, но не уходит.

- Потому что я, как и вы, нахожусь не в том положении, чтобы делать что-либо так, как мне бы хотелось.

- Я вас никогда не полюблю.

Алексей развернулся к ней и еле заметно усмехнулся.

- Я вас тоже.

- Я люблю другого человека, - Наталья смотрела ему в глаза с вызовом.

- Как и я.

Она вскочила и бросилась к нему, заламывая руки.

- Тогда почему? Почему?!

- Потому что от этого зависит благополучие любимого мной человека.

В ее глазах сверкнули злые слезы.

- А мое благополучие? Кто о нем подумает?

Они оба замолчали.

- Наталья, послушайте, - начал Алексей, но она его перебила.

- Я уже помолвлена.

Он удивленно взглянул на нее, не веря. Она была такой тихой и скромной, такой послушной – и вдруг помолвлена? Без согласия опекунов?

- Кто он?

- Какая разница? Я не выйду за вас замуж.

Алексей задумался. Она, конечно, могла пойти наперекор воле князя и княгини. Выйти замуж за этого своего… кто он? Наверняка бедный молодой человек без перспектив. Иначе давно бы уже все разрешилось к их взаимному счастью.

Алексей задумался. Он избегал мыслей о смерти отца, не хотел желать ее приближения, но эти размышления вновь и вновь возвращались к нему. Безусловно, после его кончины все станет гораздо проще, но если свадьба будет сыграна, то путей назад почти не останется. Развод как метод избавления от жены отметался сразу: позор на всю семью и огласка на всю страну ему будут обеспечены, что уж говорить о бедной девушке.

Можно было бы прибегнуть к аннулированию брака, но здесь он в средствах тоже был ограничен. Если бы он лучше был осведомлен в вопросе… возможно, стоит наведаться к местному мировому судье, чтобы узнать, в каких случаях проводится аннулирование.

Придя к этому выводу, он посоветовал Наталье:

- Не сердите своих родственников раньше времени. Лучше скажите пока, что взяли время подумать, скажем, до завтра.

Она недоверчиво посмотрела в ответ.

- Что вы задумали?

- Не хочу вас обнадеживать раньше времени. Подождите до завтра. А пока позвольте откланяться.

Она была ошеломлена, но кивнула в ответ. В гостиной, куда он зашел попрощаться с хозяевами, на него накинулись с поздравлениями и бутылкой вина.

- Не спешите праздновать, - немного остудил их пыл Алексей. – Наталья Дмитриевна еще не дала окончательного ответа. Просила времени подумать до завтра.

- Как – подумать? Зачем думать? – глупо спросила Екатерина Семеновна, явно расстроившись.

Павел Иванович, однако, усмехнулся и подмигнул Алексею.

- Дорогая, разве не все женщины так поступают? Ты вспомни себя в ее возрасте. Ты гоняла меня не меньше недели, прежде чем дала свое согласие, из чистой вредности. Это у вас, женщин, в крови.

Екатерина Семеновна обиженно обернулась к нему.

- Вовсе и не неделю… всего пару дней.

Из имения Долгоруких Алексей направился в мировой суд. Судьей в их уезде был назначен некий Тропинин Степан Владимирович, выходец из чиновничьей среды. Алексей виделся с ним пару раз на приемах у Долгоруких, но близких дел не имел, это было лишь шапочное знакомство. Сейчас же ему предстояло прояснить довольно щекотливый вопрос.

Тропинин считался человеком обстоятельным и справедливым. По крайней мере, судя по тем мнениям, что имели о нем местные жители.

Народу в суде было немного; день клонился к обеду, да и погода была не та, чтоб разъезжать по округе. Алексей замерз, пока доехал, и покрылся влагой. Снег падал на него и таял на шляпе и пальто, стекая за шиворот противными каплями.

Секретарь, молодой щеголеватый парень с усиками и в клетчатом пиджачке, сразу проводил его к Тропинину, в обход очереди, состоящей из двух мужчин.

Степан Владимирович при виде его встал из-за стола, заваленного бумагами и перьями. Он был приземист и довольно толст, возраста среднего, лысоват. Остатки тусклых волос он зачесывал назад; одет был чисто и просто. Смотрел внимательно, прямо, и этот взгляд Алексею внушал доверие.

- Добрый день, - приветствовал его судья. – Чем обязан?

Они пожали друг другу руку и присели в кресла напротив друг друга.