Преподобный Амвросий Оптинский

Заметить здесь нужно, что у Ключаревой был единственный сын, который в свое время был женат. Первая жена его, родивши двух дочек близняшек, сама вскоре скончалась. Отец их женился на другой, а эти полусироты остались на попечении своей бабушки и жили вместе с ней. Крестным отцом их, по желанию Ключаревой, был старец Амвросий, который о них чрезвычайно заботился. В будущее обеспечение этих своих внучек матушка Амвросия, по благословению старца, и решилась оставить за собой купленное им имение. Теперь она — вдова и полновластная распорядительница всего своего богатого имущества.

Опять отец Михаил послан был теперь уже для того, чтобы поправить дом получше. По окончании же дела в начале лета матушка Амвросия могла уже переехать туда со своими внучками и домашней женской прислугой на жительство. Дом Калыгина был обновлен так, что сам бывший хозяин удивился, что было и что стало. И хотя все в нем носило на себе отпечаток простоты, тем не менее было уютно и довольно поместительно, а с водворением в нем новых жильцов повеяло от него новой жизнью и веселостью. В первое же лето покупки имения, т.е. в 1872 году, старец Амвросий приехал навестить Ключареву и посмотреть местность. Тут же он благословил ей построить новый корпус для себя и для сестер-послушниц (бывших ее крепостных), число которых при матушке Амвросии было немаленькое, а вместе с тем проговорил: «У нас здесь будет монастырь». Но какими судьбами могло это случиться? Законные наследницы купленного имения, внучки матушки Амвросии, теперь были еще малютки, которым впереди улыбалась долголетняя и, вероятнее всего, супружеская жизнь. Так можно было думать по-человечески; так и думала бабушка этих малюток.

Между тем по благословению старца Амвросия и по его указанию и плану на другой же год после покупки сего имения (1873) Ключарева начала строить здесь новый деревянный большой одноэтажный, на высоком каменном фундаменте дом. В этом доме заранее определялась келья и для приема дорогого гостя батюшки отца Амвросия в случае его приезда. А приезжал он сюда со своим келейником (теперешним старцем иеромонахом Иосифом) в каждое лето один раз и гостил здесь сначала суток по двое и по трое, а впоследствии и по неделе. Старец, без сомнения, и тогда вполне был уверен, что здесь будет святая обитель, а потому особенно интересовался этим местом. Пойдет, бывало, ходить и все осматривает, но вдруг остановится на каком-либо месте и велит вымерить его длину; назначал, какие где должны быть постройки.

Но вот новый дом Ключаревой был готов. Замечательно, что в нем большой зал по указанию старца занимал восточную часть, а кельи для ее внучек приходились на север, несмотря на то что такое расположение самой Ключаревой и не нравилось. Не раз после батюшка вспоминал, как матушка Амвросия (Ключарева) скорбела, что его план несогласен был с ее желанием. «Она строила детям дом, — говаривал он, — а нам нужна церковь».

В приготовленный таким образом дом Ключарева поместила на жительство своих внучек, а с ними вместе и сестер послушниц (бывших ее крепостных), которые ей долго служили. Многие из них живы до сих пор и называются ключаревскими. К этим женщинам иногда стали присоединяться их родственницы, даже и молодые, искавшие тишины и молитвы, потому что благочестивое настроение матушки Амвросии Ключаревой отражалось на всем, что было к ней близко. В новом имении и тогда уже текла жизнь, близкая к монашеской. Сама же Ключарева продолжала жить по-прежнему на гостином дворе при Оптиной пустыни, впрочем, так, что со своими внучками она почти была неразлучна: то сама подолгу гостила в имении, то их брала к себе.

Она всячески со своей стороны заботилась о том, чтобы дать им хорошее светское воспитание. Для сего, когда дети стали вырастать, она просила у старца благословение приискать для них француженку, для лучшего обучения их французскому языку и вместе с тем одевать их получше. Но, к великому огорчению Ключаревой, старец ей в этом отказал. Ключарева в этом не понимала старца; силилась заставить себя исполнять его советы, но это было для нее очень тяжело, и она много страдала.

А девочки уже подвижничали. Свое воздержание они довели до того, что отказывались от мяса и ели его только по убеждению батюшки. Они часто молились; очень любили оптинские длинные службы и так твердо знали их порядок, что сами служили всенощные с иерейскими возгласами. Когда бабушка по этому случаю выражала за них старцу опасения, он говорил: «Пусть молятся, они слабого здоровья». Но бабушка не понимала того, что он хотел этим выразить. А другим старец прямо говорил: «Ничего, они знают, что готовятся туда»...