Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

Необычайная ученость и усердие к монашеским подвигам скоро обратили на него внимание монахов Хрисопольского монастыря, и ему скоро, и даже раньше, чем этого можно было ожидать (θαυμασίως), была поручена в монастыре начальственная власть (πρεσβεῖον): [963] по смерти игумена он был избран монахами на его место. Когда это было, сказать с точностью трудно: по всей вероятности, вскоре по вступлении в Хрисопольский монастырь, в период времени 613–616 гг. Некоторые ученые, исследователи жизни преп. Максима, обыкновенно относят возведение его в сан игумена к 639 г., считая преп. Максима преемником Пирра, [964] который, как известно, был архонтом (ἅρχών) монастырей константинопольских и игуменом Хрисополя [965] до возведения своего на патриарший престол в 639 г. Но это мнение решительно не может быть принято. Прежде всего, известно, что около 633 г. преп. Максим был уже не в Хрисополе, а в Александрии. Если принимать означенное мнение, то необходимо надо предположить, что преп. Максим снова отправился из Александрии в Константинополь, чтобы в 639 г. принять игуменство хрисопольское. [966] На самом деле, преп. Максим с 633 г. уже не был в Константинополе, а непрерывно находился в Александрии и Африке (провинции), [967] как показывают его письма к сенатору Петру (Ер. 13–14), Пирру (Ер. 19), Иоанну Кубикуларию (Ер. 44–45) и др., [968] написанные оттуда в течение 634–640 гг. [969] Далее, Пирр, несомненно, был настоятелем Хрисопольского монастыря, по крайней мере, — с 633 по 639 гг.; [970] к нему, как к игумену и, конечно, — Хрисопольского монастыря, [971] писал ответное письмо преп. Максим около 634 г. Если признать достоверным, что из Александрии преп. Максим не возвращался в Константинополь, то очевидно, что Пирр был игуменом хрисопольским не прежде преп. Максима, а после него. [972] Об этом также можно заключать из того, что преп. Максим ни в письме к Пирру, [973] ни в послании к сицилийцам [974] нигде не называет Пирра своим игуменом и ничем не обнаруживает, чтобы у них существовали какие-либо отношения помимо данной переписки. Наконец, сам Пирр в диспуте с преп. Максимом засвидетельствовал, что он не знал лично преп. Максима и не имел с ним никаких личных столкновений, [975] что решительно было бы невозможно, если бы преп. Максим жил в Хрисопольском монастыре в его игуменство. [976] Поэтому данное мнение мы должны отвергнуть [977] и допустить, что преп. Максим был аввой еще до путешествия своего в Египет (вероятно, до 616 г.). [978]

Скромный, смиренный инок преп. Максим долго отказывался принять звание игумена и только уступая настойчивым просьбам братии согласился стать игуменом хрисопольским. [979] Но при этом он не принял священного сана, что, впрочем, не было обязательно, хотя и было в обычае. [980] Поэтому впоследствии преп. Максим называл себя «ψυλὸς μοναχὸς, [981] ταπεὸς μονάζων». [982]

<Общая характеристика преп. Максима как игумена>

Преп. Максим приступил к исполнению своих обязанностей аввы с полным сознанием важности своего долга и ответственности своего служения. [983] Чувствуя все величие своего служения, он усугубил свои подвиги, зная, что он теперь должен заботиться не о своем только духовном преуспеянии, но и подавать пример подчиненным и руководить их в религиозно-нравственном развитии, не допуская никакого соблазнительного упущения. [984] В подвигах преп. Максим не щадил себя и в заботах об учениках терял последние силы своего слабого организма. [985] Строгий к себе, хрисопольский игумен и от подчиненных требовал точного исполнения заповедей [986] и силой убеждений стремился достигнуть того, чтобы они добровольно и охотно шли по путям добродетели. [987] При этом он пользовался и ласковым, и суровым словом, [988] всегда от сердца готов был простить кающегося, как бы он ни провинился, [989] безразлично любил всех и был всем для всех.

<Слава преп. Максима на Востоке>