Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

Вероятно, за время своего пребывания в Палестине преп. Максим написал письмо к неизвестному по имени епископу Кидонии, [1052] на о. Крит (Кане), [1053] а также письмо к Марину, [1054] на которые можно смотреть как на завершение нравоучительно-аскетической литературной деятельности преп. Максима, поскольку он здесь сообщает о своем намерении не говорить и не писать более о делах благочестия. В это время преп. Максим уже начал интересоваться более специальными богословскими вопросами. Уже около этого времени вокруг него сосредоточивался кружок иноков, которые под его руководством изучали православное богословие и святоотеческие творения. Уже в то время преп. Максим стоял во главе богословского движения в Палестине. Вероятно, по его побуждению, Феодор, пресвитер палестинский (раифский), составил около этого времени трактат в защиту подлинности сочинений Дионисия Ареопагита. [1055] Сам преп. Максим в то время по поручению Иоанна Кизического написал обширное толкование на трудные места св. Григория Богослова (Ἅπορα εἰς Γρηγόριον). [1056]

<Путешествие св. Софрония и преп. Максима в Александрию. Вопрос о причинах этого путешествия>

В палестинских монастырях преп. Максим прожил до 633 г.; в этом году он вместе со св. Софронием и другими монахами был уже в Александрии [1057] и здесь защищал дело православия против «глав» Кира, [1058] папы Александрийского. Какая была цель этого путешествия, мы не знаем. Может быть, св. Софроний хотел повторить свое путешествие в Александрию и поближе познакомиться с тамошними подвижниками, что ему не удалось в первое путешествие по причине нашествия персов, [1059] или же он хотел продолжить свою борьбу с монофелитами, которые успешно пропагандировали свое учение среди египетских монахов. [1060] Во всяком случае, вряд ли можно согласиться с предположением Гфрёрера, [1061] будто преп. Максим, сохранивший свои связи со двором, узнал, что в Александрии готовится уния с монофизитами в ущерб православию и потому специально отправился в Египет, чтобы противостоять новому учению. Преп. Максим, повествуя о своем пребывании в Александрии, вовсе не ставит в такую связь эти события и не говорит о такой цели своего путешествия в Африку. [1062] Напротив, он настойчиво опровергает обвинения противников, будто св. Софроний первый начал спор о действиях во Христе, [1063] и, скорее, представляет дело совершенной неожиданностью для св. Софрония. [1064] Святые Софроний и Максим на первых порах так мало осведомлены были о тех тайных сношениях, которые велись между Сергием и епископами по новому возбужденному им вопросу, что преп. Максим еще в 634 г. считал Сергия православным, [1065] а св. Софроний искал поддержки против Кира именно у Сергия. [1066] Живя в своем уединении иноческом, св. иноки не знали о том, что творилось в высших церковных сферах: только в Александрии их поразило страшное сообщение о замыслах Кира, сделанное самим папой Александрийским. И только впоследствии — во время упорной борьбы с монофелитами, после ознакомления с разными деяниями и известиями соборов — для них выяснилась та роль, какую играли в начале этих споров представители церквей Константинопольской и Александрийской. [1067]

<Начало церковно-общественной деятельности преп. Максима; общие замечания касательно ее>

Здесь впервые преп. Максим со св. Софронием выступил на защиту православной веры и начал борьбу с ересью, которая с тех пор составила призвание его жизни и продолжалась до самой смерти. Скромный авва, ученый и плодовитый писатель-аскет выступает теперь перед нами на 53-м году своей жизни как церковно-общественный деятель, и с тех пор все более и более обнаруживает себя в том славном чине, в каком он, главным образом, и остался известным в христианском мире: как δογματιστής ἀκριβὴς καὶ θεολόγος. [1068]